Вместо этого она пожелала ему доброй ночи. И когда он по обыкновению подставил ей щеку, ей захотелось плакать. Она быстро коснулась губами его щеки.

Папа был не живой, он был как тряпичная кукла.

Печка была натоплена. Карну ждали «Дочери амтмана»[12] и латынь. Но у нее не было желания прикасаться к книгам.

Она не сказала папе, где была и о чем думала. И потеряла его.

Вспоминая отдельные мелочи, голос, слова, взгляды, Карна поняла, что если папа и не лгал ей, то и говорил далеко не все.

И потому что она не могла больше употреблять те слова, которыми пользовалась в детстве, она ничего не знача. Только то, что знали все остальные. Даже когда они плыли вдвоем на лодке, он был уже чужой. Неужели потому, что она становится взрослой?

Она по чистой случайности узнала, что папа ходил к Олаисенам с черного хода, когда самого Олаисена не было дома. Анна верила этому человеку. Этот человек лечил больных и утешал людей, когда у них умирали близкие. Он был ее папой. И в то же время им не был.

Карна легла спать, не раздеваясь.

Она проснулась среди ночи. Ей приснилось то же самое. Это был не сон. Это были мысли о действительности. Те, которые она гнала от себя весь вечер. Сара уехала с мальчиками в Рейнснес. Она звала и Карну. Но ведь Карна не смогла поехать даже в Тромсё на скрипичный концерт.

Карна встала, зажгла лампу и растопила печку. Потом умылась холодной водой и надела шерстяную кофту. Было три часа ночи, и темнота пугала ее. Это было необычно.

Дрожа, она, не раздеваясь, залезла под перину и ждала, пока комната прогреется. И вдруг решилась: она должна поговорить с папой! Сейчас же, сию минуту. Пока не растеряла мужества.

Карна взяла лампу и пошла на цыпочках, чтобы не разбудить служанку. У дверей спальни она прислушалась. Потом осторожно постучала.

Ей никто не ответил. Она постучала еще раз. Никакого движения. Она нажала на ручку и вошла в комнату, подняв лампу повыше. Кровать была пуста. Папы в ней не было.

На столике в прихожей не было записки, которую он обычно оставлял, если его ночью вызывали к больному. К тому же она всегда просыпалась, если за папой приходил посланный.

Карна стояла в холодной темной прихожей со странным чувством — она мертвая. И стоит во весь рост в могиле.

Наконец ее мысли прояснились. Надо одеться, пойти к Олаисенам и привести его оттуда домой. Даже если после этого они все умрут.

Она вернулась к себе и подбросила в печку угля, не заботясь о том, что гремит дверцей. Потом села учить латинские глаголы.

Ее затошнило, но она старалась не обращать на это внимания. Старалась побороть тошноту. Схватив латинский учебник, она швырнула его в стену. Медленно, как листок бумаги, учебник упал на пол. Потом стало тихо.