«Тебе запрещено пить снотворное», — отозвался из глубин моей памяти мой собственный голос. Нет. Нет. Господи, нет. Сила притяжения швырнула меня на землю, мой разум поглотил сам себя, и реальность ускользала от меня.

— Ты страдаешь от депрессии. — Я потрясла пустой бутылочкой из-под таблеток и вышла из маминой ванной, ударившись коленом о витражное стекло, сохшее между двумя стульями.

Мама сидела на диване со стаканом холодного чая в одной руке и фотографией Эйриса в другой, делая размеренные глотки. Ее взгляд метался между моим пустым стаканом на кофейном столике и мной. Ее дикие рыжие волосы выбились из заколки.

— Я знаю.

Я покачнулась вбок, и весь мир накренился.

— Что ты наделала? — Мама снова поднесла к губам свой стакан. Мое тело наливалось тяжестью, которая тянула меня к земле. — Что ты сделала со мной?

— Не волнуйся, Эхо. Скоро мы будем с Эйрисом. Ты сказала, что скучаешь и пойдешь на все, чтобы опять увидеть его. Так вот, я тоже.

Комната перевернулась влево. Я пыталась удержать равновесие и… оказалась на полу. Мой мир рухнул. Звук разбивающегося стекла, дикая резь и крики. Кричала моя мама. Кричала я. Открыв глаза, я смотрела, как душ из красного и синего стекла осыпается за пол и на меня. Сквозь боль пробилась такая неуместная сейчас мысль… мне очень нравилось это витражное окно.

Кровь.

Кровь текла из вскрытых вен на моих руках. Она пропитала одежду, окрасив в красный мою кожу. У моего локтя натекла целая лужа, и небольшой алый ручеек заструился в мамину сторону. Мама! Мама лежала рядом.

— У меня кровь идет!

Сильная рука стиснула мое плечо. В поле зрения появился Ной.

— Не идет.

За ним вспыхнул белый свет, что-то загудело в такт биению моего сердца. Его голос был уверенным и настойчивым.

— Сосредоточься, Эхо! Посмотри на свои руки! — Парень приподнял их — вдоль моей кожи шли прозрачные трубки.

Я ожидала увидеть кровь, но ее не было. Только белые шрамы.

— Ной? — Я задыхалась, пытаясь расслышать его голос сквозь какофонию в своей голове.

— Я с тобой. Клянусь богом, я с тобой, — твердил он. — Останься со мной, Эхо.

Я хотела. Я хотела остаться с ним, но вопли, крики и шум разбивающихся стекол становились громче.

— Пусть это прекратится.