Я не решилась его будить. Долго рассматривала строгие, красивые черты. Он даже во сне был решительным, неприступным. И хотя его лицо было расслабленным, никто бы не смог сказать, что у этого человека есть хотя бы одна слабость.

Он ушел до того, как проснулась Женя. Но я успела сделать ему кофе и сэндвичи. Мы, как два заговорщика, сидели за длинным столом на барных стульях и в абсолютной тишине пили обжигающий напиток. Я не могла оторваться, я пожирала его глазами, понимая, что ловлю свои самые счастливые мгновения, что не удается большинству людей. Я дарю ему всю себя. А он смотрел на меня так, будто это было взаимно. Это утро не было украденным. А потому оно было первым в нашей совместной жизни и таким ценным.

Женю удалось накормить завтраком, но я не узнавала своего ребенка. Ни блеска в глазах, ни живости в движениях. И тем не менее, она мне не перечила, когда мы собирались за справками.

В больнице удалось почти без задержек обойти все кабинеты. Я попросила сделать анализы в срочном порядке, чтобы уже завтра Женя пошла в садик. Она почти все время молчала. Я же боялась спросить, о чем она думает. Да мне и не пришлось. Она сама все рассказала.

Теперь Сергей заменит мне папу?

Нет. Твоего папу никто не сможет заменить.

Но ведь ты же его поменяла на Сергея?

Ну, что тут скажешь? Все именно так и было.

Нет, солнышко. Твой папа перестал быть мне мужем, но твоим папой он не перестанет быть никогда.

Я не хочу жить вместе с Сергеем.

Почему? Тебе плохо с ним?

Я его не знаю. Он чужой. Вернее, я помню его у речки. Но тогда он мне нравился больше, чем сейчас.

Разве он обидел тебя чем-то?

Нет.

Тогда почему он тебе не нравится?

Он не папа.

Да, он – не папа.

Я не знаю, как объяснить ребенку, что именно этому я и рада. Именно эта перемена мне была нужна, как воздух. Но где мне взять мудрости, чтобы подобрать слова, которыми можно донести до маленькой девочки абсолютный нонсенс в ее представлении. Никто не сможет быть для нее лучше ее любящего отца. У нее его линия скул, подбородок, его любовь, в конце концов. Разве Вронский сможет дать ей это? Для него она всегда будет чужой. Он никогда не станет всматриваться в ее личико и умиляться тому, как они похожи. И если он и взрастит в себе любовь, то это будет тяжелый труд, а не данность природы.

Мне казалось, что Женя что-то решила для себя. А на следующий день она пошла в детский сад.

Так началась наша новая жизнь.