— Которая скоро оборвется.

Несмотря на это мрачное заявление, я улыбнулась. Таиб ответил тем же, и мне стало очень легко на душе. Я глянула через его плечо в открытый проем палатки. На горизонте уже вставало солнце. Бледная полоса божественного света окрасила небо. Я вылезла из палатки на прохладный песок и стала смотреть, как над кромкой далеких дюн показался сияющий ободок, как невыразительно-серый цвет песка сменился на молочно-кремовый с множеством оттенков, переходящих в чистое золото. По мере того как солнце поднималось все выше, волны удивительного света заливали впадины между дюнами. Такой красоты я не видела еще ни разу в жизни. Голова моя словно очистилась от всех прежних страхов и воспоминаний. Мне сразу стало легко. Все мое существо наполнилось сияющим воздухом, сливаясь в единое целое с этим небом и песком.

Глава 29

Глава 29

Мариата шла всю ночь. Ей помогал месяц, милостиво освещавший дорогу, хотя порой она спотыкалась, а однажды даже упала и, несмотря на толстую ткань платья, ободрала колени об острые камни. Женщина шагала будто во сне, и в голове ее осталась одна-единственная мысль: идти и идти, только вперед. Вообще-то она старалась совсем ни о чем не думать, и всякий раз, когда к ней в душу закрадывалось сомнение, отталкивала его прочь и продолжала двигаться, прислушиваясь только к телесным ощущениям.

При этом нельзя было сказать, что Мариата не понимала, где находится и куда идет. Звезды над ее головой не оставались на месте, и внутренний голос постоянно напоминал ей о том, чтобы она обращала внимание на расположение хвоста созвездия Скорпиона. Мариата бессознательно вносила поправки в свой курс, наблюдая, как жало небесного насекомого постепенно склонялось к юго-востоку.

Шагая, она повторяла про себя народные песни, которые помнила еще с детства. Их пели ей бабушка и тетки. Она слышала эти слова, сидя у костра, когда возвращались караваны из дальних странствий или воины из набегов. Из глубин ее памяти всплывали отрывки полузабытых, почти бессмысленных куплетов.

Камни под ногами были ужасно острыми и очень мешали идти. Зачем она надела эти сандалии, привезенные еще с Адага, а не купила прочных ботинок из красной кожи, которые так любят носить женщины из племени аит-хаббаш, с рантовой подошвой, закрывающие лодыжки и при шнуровке плотно прилегающие к голени? Для столь трудного похода, когда земля под ногами хрустит и скрежещет, как тлеющие угли, и чуть ли не на каждом шагу приходится спотыкаться, лучше обуви не придумаешь. В гору идти тяжело, под гору — галька и камешки разъезжаются под ногами, подошвы скользят.