Хозяйка прошла вперед, придерживая подол и не позволяя любопытной служанке заметить горевшее от смущения лицо. В ее-то годы — и краснеть! Все последние тревожные дни, полные печали и одиночества, она предавалась размышлениям, а когда измучивала сама себя печальными мыслями, то все силы и время тратила на помощь нуждавшимся, а их было немало в Аделхейте.

Делма думала над словами Троя, услышанными в ночь празднования во дворце, и над тем, что рассказал сын. Сомнения терзали ее, путали, не давая толком понять собственные чувства, но сегодня Делма могла себе признаться в том, насколько она заблуждалась. Судьба будет несправедлива к ней, если не позволит исправить это и вновь увидеться со снежным соседом. Она молилась о его возвращении и желала ему победы в бою не меньше, чем родному сыну.

Столичный дом Миклосов так сильно пострадал, что жить в нем было невозможно. Прислуга сейчас находилась под крышей дома Кайонаодх, и Делма надеялась, что и сам повелитель лескатов по возвращении остановится на некоторое время у них, пока уладятся все вопросы. Кай вместе со своей помощницей подошла к одному из зданий, где ранее проводились представления, а сейчас открылась временная лечебница для горожан. Делма неспешно поднялась по ступеням, глядя на многочисленные трещины на них. Прекрасное здание выстояло и принимало всех нуждающихся в свои стены. Они с Руминой приходили сюда каждый день, и один из местных лекарей, разглядевший Делму из открытого окна, склонил голову в почтении, приветствуя эйслин.

Туманное утро окутало прохладой и заставило поежиться. Варя вздрогнула, когда следующий порыв свежего ветра ворвался в окно, распахивая его настежь. Она торопливо подбежала к нему и закрыла, проверяя надежность защелки. Затем вернулась к подруге, терпеливо восседавшей на стуле посреди каюты, словно сказочная Рапунцель. Роскошные волосы осыпали плечи и спину феи, мягкой волной ложась на пол. Варя на мгновение залюбовалась подругой, глядя на ее профиль, который золотило рассветное солнце.

— Ты красавица, Карамелька, — отвесила она комплимент, но фея только опустила голову, пряча лицо в прядях волос.

Варя подошла к подруге и вновь взялась за гребень, продолжая приводить волосы в порядок. Для удобства она решила заплести косу и поинтересовалась:

— Что грустишь?

— Ах, Варвара! Где взять смирения и сил?

— Суровый челябинский мужик никак не поддается? — улыбаясь, спросила Варя.

— Мой дорогой Нейл, может, и «челябинский» немного, — поняла по-своему фея, — но достойнейший из воинов.

— Ну, я вроде как то же самое и сказала, — пожала плечами Варя, продолжая укладывать длинные пряди. — Наш Ревард — лучший.