– Он был лучше. Некоторое время мы были счастливы. Я любила своего ребенка, у меня был прекрасный дом, и я была уверена, что воплощаю в жизнь то, ради чего пришла в этот мир. Виноделие – мое призвание.

– Когда все начало меняться между вами?

Ава пожала плечами.

– Идиллия продлилась недолго. Лука быстро потерял интерес к виноградникам и к строительству, а я по-прежнему пыталась внести равновесие в нашу жизнь. Из нашего первого урожая большую часть выпил Лука. А когда он пил, то становился жестоким, и чем больше он пил, тем сильнее менялось его поведение, даже в моменты трезвости. Я признавалась в его откровенно ненавистном отношении священнику и врачу, а они заставили меня думать, что я не справилась со своими обязанностями. Они советовали мне лучше стараться.

Катерина едва удержалась от комментария. Эти же советы дают и сегодня. Когда же это изменится?

Ава опустила глаза и продолжила:

– Однажды ночью, полностью голый, он взобрался на высокий подоконник шато и палил из пистолета в ночь, выкрикивая ругательства, адресованные воображаемому противнику. К счастью, только несколько беззащитных гроздей винограда были свидетелями и жертвами его убийственного гнева. Но он вел себя все хуже и хуже. Я опасалась несчастного случая.

Катерина слушала, воображая мать молодой женой, в чужой стране, с таким грузом ответственности.

Плечи Авы совсем поникли.

– Однажды я рассказала врачу о сломанном носе и синяках и объяснила, что упала. Никто мне не поверил, но и помощи не предложил. Мужчины не вмешивались в дела других мужчин.

Катерина взяла маму за руку и сжала ее. Она не могла себе представить, как можно жить с таким человеком.

– А затем случилось то, что невозможно было даже вообразить. Однажды вечером Лука поздно вернулся домой. Среди ночи я проснулась и поняла, что к моему горлу прижат нож. Он был пьян и орал, что ты не его ребенок, а какого-то мужчины, который может заявить права на поместье. Мне даже сегодня тяжело повторять его слова. Как они только пришли ему в голову? Его глаза горели безумием. Такой ярости я прежде не видела.

Ава прижала руку к шее, и сердце Катерины преисполнилось сочувствия.

– Он был сильнее. – Голос Авы был напряженным – она вновь переживала события прошлого. – Я знала, что сопротивление приведет к смерти. Поэтому я лежала не шевелясь, превратившись в камень, и старалась не дышать. Я не пошевелилась, даже когда из пореза закапала кровь. – Ава коснулась небольшого шрама на шее и посмотрела на дочь. – Ты спала в колыбели рядом.

Катерина вздохнула, представляя себя в аналогичной ситуации с Марисой. Это непостижимо!