Словно услышав ее, несмотря на шум и гвалт на берегу, гребцы налегают на весла, лодка вырывается вперед, замирает, снова летит вперед, Сеймуры отстают. Я тоже вскакиваю, все кричат, королевская барка опасно накреняется – придворные, забыв о достоинстве, столпились у борта и вопят каждый свое. Сам король смеется как мальчишка, обнимает Анну за талию и, не заботясь о других, громко поддерживает Говардов, раз это может порадовать девушку в его объятиях.

Мы первые! За сверкающими брызгами не видно весел, но наша лодка, несомненно, обогнала сеймуровскую на полкорпуса. Барабанная дробь и рев труб возвестили Сеймурам – для них все кончено, мы выиграли лодочные состязания, мы выиграли состязания за право зваться первым семейством в стране, девушку, носящую наше имя, держит в объятиях король, она нацелилась на английский трон.

Кардинал Уолси вернулся в Англию с позором, не получив разрешения на аннулирование брака, и сразу же убедился – поговорить с королем наедине ему не удастся. Раньше он решал все – от количества вина на банкете до мирного договора с Францией и Испанией, а теперь оказалось – отчитываться придется одновременно перед Анной и Генрихом как перед королем и королевой. Девчонка, которую он бранил за то, что не блюдет целомудрие и слишком высоко метит, теперь сидит по правую руку короля Англии и презрительно на него смотрит.

Старый, хитрый царедворец, кардинал и виду не показал, что удивлен. Вежливо поклонился Анне и начал доклад. Анна улыбнулась равнодушно, послушала, наклонилась вперед, прошептала какую-то гадость королю на ухо, послушала еще.

– Какой идиот! – бушевала она в нашей спальне.

Я сидела на постели, вытянув ноги, а она опять металась между окном и кроватью, как один из львов в зверинце в Тауэре. Лениво подумалось: «Пожалуй, протопчет след на полу, можно будет показывать любителям реликвий, а назвать „Пытка временем“».

– У этого дурака ничего не вышло.

– Что он говорит?

– Нелегко бросить тетку того, кто держит в своих руках папу и пол-Европы. Вот, бог даст, Франция с Италией объединятся и разгромят Карла Испанского, и тогда Англия предложит свою помощь без всякого риска.

– Придется подождать?

Воздев руки над головой, она прорыдала:

– Подождать? Нет уж! Ты можешь ждать, кардинал может ждать, даже Генрих может ждать, но я-то ждать не могу. Я должна обеспечивать хотя бы видимость развития событий, сохранять иллюзию движения вперед, пусть Генрих влюбляется все сильнее и сильнее, пусть поверит, что дела идут все лучше и лучше, ведь он король и ему всю жизнь твердили – он получит все, чего захочет. Король привык снимать сливки, как мне ему сказать: «А ну-ка подожди»? Как мне его удержать? Как?