После мессы и завтрака с королем Анна занялась преобразованием своего двора. Многие из слуг королевы Екатерины без труда перенесли свою преданность на Анну. Как и все мы, следуют за восходящей звездой, а не за потерпевшей неудачу королевой. Я заметила в списке имя Сеймур.

– Собираешься сделать эту девчонку Сеймур придворной дамой? – полюбопытствовала я.

– Которую? – лениво поинтересовался Джордж, придвигая к себе список. – Агнесса, говорят, известная шлюха.

– Джейн, – ответила Анна. – У меня будут тетя Елизавета и кузина Мария. Достаточно Говардов, чтобы перевесить влияние одной-единственной Сеймур.

– Кто просил за нее? – осведомился Джордж.

– Все непрерывно просят, – устало ответила Анна. – Думаю, одна-две дамы из других семей будут кстати, не могут же Говарды получить все.

– А почему бы и нет? – рассмеялся Джордж.

Анна отодвинула свой стул от стола, положила руку на живот, тяжело вздохнула.

– Устала? – встревожился Джордж.

– Живот схватило. – Она взглянула на меня. – Это не страшно? Короткие приступы боли. Это не имеет значения?

– Помню сильные боли с Екатериной, а роды были легкие и в срок.

– Ты хочешь сказать, будет девочка? – забеспокоился Джордж.

Как же они похожи! Длинные болейновские носы, вытянутые лица, горящие глаза. Те же черты я всю жизнь вижу в зеркале, только теперь у меня исчезло это алчное выражение лица.

– Успокойся, Джордж. Почему бы ей не родить сыночка? А вот волноваться действительно вредно.

– С тем же успехом ты можешь сказать, что дышать вредно, – огрызнулась Анна. – Легко ли носить в животе все будущее Англии. Помнишь, у королевы выкидыш за выкидышем случался.

– Потому что она не была королю настоящей женой, – успокоил Джордж. – Их брак не был законным. А тебе Бог пошлет сына.

Она вытянула руки, Джордж крепко сжал их. Смотрю на брата с сестрой и понимаю – отчаянного честолюбия не убавилось, столько же, не меньше, чем когда они были детьми мелкого дворянина в самом начале карьеры. Слава богу, мне уже это безразлично.

Помолчала минуту, потом решилась:

– Джордж, я слышала сплетни, которые не делают тебе чести.

Он ответил веселой, озорной улыбкой.