– Я – самая счастливая, – роняет она с горечью, цитируя свой же девиз. – Самая счастливая, разве не так? Достигла всего, чего желала, хотя никто в это не верил. Но я верила в себя, и вот – я королева, жена короля Англии, я сбросила с трона Екатерину, заняла ее место, я – счастливейшая женщина на свете.

– И он тебя любит, – подхватываю я, памятуя о том, как переменилась моя жизнь из-за любви хорошего человека.

Анна пожимает плечами.

– Да, конечно, – равнодушно говорит она и поглаживает живот. – Если бы только знать, что будет мальчик. Ах, если бы во время коронации принц уже лежал в колыбели.

Я неловко глажу сестру по плечу. С тех пор как мы перестали делить постель, нам нечасто случается прикоснуться друг к другу. У нее куча камеристок, я больше не расчесываю ей волосы, не шнурую платье. Она по-прежнему близка с Джорджем, а от меня все больше отдаляется. Она украла моего сына, теперь нас разделяет глубокая невысказанная обида. Но странно – я чувствую, она вверяет мне свою слабость. Королевское достоинство сползает с нее, как глазурь со статуэтки.

– Не так долго осталось ждать, – нежно говорю я.

– Три месяца.

В дверь постучали, вошла Джейн Паркер, лицо горит от возбуждения.

– Вас ждут! – выпалила она, задыхаясь. – Пора! Готовы?

– Вы что-то сказали? – холодно переспрашивает Анна.

В одно мгновение моя сестра прячется за маской истинной королевы. Джейн делает реверанс:

– Прошу прощения, ваше величество. Я хотела сказать, ваше величество уже ждут.

– Я готова.

Анна поднимается на ноги. Придворные входят в комнату, дамы берутся за длинный шлейф, я поправляю ей прическу, чтобы длинные темные волосы красиво лежали на плечах.

На мою сестру, девчонку из семьи Болейн, сейчас возложат корону королевы Англии.

Ночь после коронации я провела с Уильямом, в своей спальне в Тауэре. Я делила комнату с Мадж Шелтон, но она шепнула, что не вернется до утра. Мы с мужем улизнули, не дожидаясь конца праздника, заперли дверь, подбросили дров в камин, разделись и не торопясь предались любви. Среди ночи проснулись, обнялись и снова задремали, а в пять часов, когда уже начинало светать, проснулись счастливые, опустошенные и страшно голодные.

– Пойдем, – сказал мне Уильям. – Надо найти что-нибудь поесть.

Мы оделись, я взяла накидку с капюшоном, чтобы скрыть лицо, и мы выскользнули из спящего Тауэра на лондонские улицы. Казалось, половина жителей города валяются пьяные в канавах, ведь повсюду било из фонтанов даровое вино – отметить триумф Анны. Переступая через лежащие тела, мы отправились вверх по холму к францисканскому монастырю.