Я помнила заигрывание Елизаветы с королем на галерее, помнила, как Филипп, точно голодный пес, бежал за ее покачивающимися бедрами. Если кто-то посоветовал королеве увидеться с мужем, это был мудрый совет, пусть даже и нарушающий традицию. Елизавета — не из тех девушек, рядом с которыми безопасно находиться женатому мужчине; особенно если его жена недосягаема на целую четверть года.

Дни складывались в недели, а долгожданный ребенок не спешил появляться на свет. Повитухи говорили о сильном младенце, который сам выбирает, когда ему рождаться, и предрекали более легкие роды. По их словам, схватки могли начаться со дня на день. Однако приближался конец мая, а схваток по-прежнему не было. Повитухи дружно вспоминали случаи затяжной беременности, когда младенец рождался гораздо позже. Няньки, томящиеся от безделья, решили собрать свежих трав и разбросать их по полу. Врачи делали осторожные предположения, считая, что такая духовная и не обремененная мирскими желаниями женщина, как Мария, могла попросту ошибиться с датой зачатия. По их мнению, нужно спокойно дождаться конца месяца.

В течение этих долгих, жарких и скучных недель по Лондону несколько раз проносился слух, что королева уже родила сына. Город приходил в неистовство: звонили колокола, люди пели и плясали на улицах. Шумные толпы отправлялись к Хэмптон-Корту и сникали, узнав, что это был всего лишь слух и надо ждать дальше. Ждать и молиться.

Я бывала у королевы ежедневно. Даже мне, привыкшей к жаре, становилось тяжело в этом душном сумраке. Иногда я по-испански читала ей Библию, иногда просто рассказывала о придворных новостях или очередной шутке Уилла. Я приносила ей цветы: поначалу ромашки, а затем небольшие букеты нераспустившихся роз. Я старалась убедить королеву, что внешний мир по-прежнему существует и что скоро она туда вернется.

— Уже и розовые бутоны появились? — улыбнулась она, принимая от меня букет.

— Да, ваше величество.

— Жаль, в этом году я не видела этого сама.

Неужели каждая английская королева перед родами проходила такую пытку? Быть может, зимой, когда мороз и ветер, это легче выдержать. Но накануне лета проводить день за днем в мрачной и душной комнате… Я побаивалась за рассудок королевы. Джейн Дормер еще ухитрялась здесь шить, довольствуясь парой свечей. Мне не то что шить — даже читать было тяжело, и через полчаса у меня начинала раскалываться голова. Врачи категорически запрещали музыку и велели фрейлинам поменьше донимать королеву разговорами. Даже в Тауэре у сэра Роберта можно было дышать, а тут я буквально задыхалась. В спертом воздухе родильной комнаты пахло горячим воском свечей, дымом вечно горящего камина. Елизавета не выдержала бы здесь и дня. Проведя утро в этой темнице, я мечтала поскорее вырваться туда, где светит солнце и дует ветер.