Елизавета ушла в другую комнату, и оттуда донеслись звуки задвигаемых штор. Потом скрипнули ножки стола, который она пододвинула к камину. Тем временем Джон Ди разложил свои таблицы и чертежи. Когда принцесса вернулась, мистер Ди взял лист бумаги с нарисованным кругом и провел линию через дату рождения королевы и дату рождения короля.

— Их брак был заключен в знаке Весов,[8] — сказал он. — Такой союз основан на глубокой любви.

Я украдкой взглянула на Елизавету. Ее лицо оставалось серьезным. Похоже, принцесса забыла о флирте с Филиппом и недавнем триумфе, когда она уверяла меня, что король у нее в руках.

— Этот брак будет плодотворным? — спросила Елизавета.

Вместо ответа Джон Ди начертил другую линию, тоже уходящую вниз. В том месте, где она пересеклась с первой, стояли какие-то цифры. Ди наклонился, разглядывая их.

— Я так не думаю, — сказал он. — Но могу и ошибаться. А вот указание на две беременности.

Елизавета по-кошачьи зашипела.

— Две? И оба младенца родятся живыми?

Джон Ди снова заглянул в столбик цифр, затем в другой, в самом конце свитка.

— Тут, принцесса, все очень туманно.

Елизавета замерла. Если слова мистера Ди и повергли ее в отчаяние, внешне это никак не проявлялось.

— Так кто же тогда наследует трон? — напряженным шепотом спросила она.

Джон Ди провел третью линию, теперь уже горизонтальную.

— Должно быть, вы, принцесса, — с прежней невозмутимостью ответил он.

— Да. Я — самая вероятная наследница, — сказала Елизавета, обуздывая свое нетерпение. — Если со мной ничего не случится, я должна наследовать трон. Но стану ли королевой?

Джон Ди поднял голову от своих чертежей и расчетов.

— Простите меня, ваше высочество, но здесь много неясностей. Любовь королевы к своему супругу и желание родить ребенка… это как завеса, мешающая видеть. Я еще не встречал женщины, которая столь сильно любила бы своего мужа и столь же сильно мечтала бы стать матерью. Ее желание родить пронизывает каждый символ на гороскопе. Если бы телесное устройство королевы подчинялось ее желанию, ребенок уже давным-давно родился бы.

Елизавета кивнула. На ее лице не отражалось ничего. Оно было прекрасным, как у статуи.

— А с помощью Ханны вы увидите яснее? — осторожно спросила она.

Джон Ди повернулся ко мне.