Из конюшни я шла на подкашивающихся ногах. Дэнни как ни в чем не бывало шагал рядом, держась за мою руку. Я улыбалась ему, хотя по щекам у меня катились слезы. Дэнни будет говорить. Дэнни будет расти, как и положено здоровому ребенку. Я спасла его от смерти в Кале, а в Англии я вернула его к жизни. Я оправдала доверие его матери. Может, у меня будет возможность рассказать его отцу, что я сохранила маленького Дэниела из любви к нему, из любви к большому Дэниелу. Мне казалось очень символичным, что первым произнесенным словом было «хорошая». Возможно, он предсказывал свою жизнь, которая у него окажется хорошей.

И все же переезд в Хэмптон-Корт благотворно подействовал на королеву. Ей стало лучше. Я гуляла с нею утром и вечером. Дневной свет, особенно если появлялось солнце, ее раздражал. Но Хэмптон-Корт был полон призраков прежних счастливых дней. По здешним садовым дорожкам королева гуляла с Филиппом, когда они только поженились. Иногда их сопровождал недавно вернувшийся в Англию кардинал Поул. Тогда весь мир виделся королеве полным радужных надежд. В Хэмптон-Корте Мария сообщила мужу о беременности, здесь же она впервые удалилась в родильную комнату, полная уверенности, что вскоре осчастливит Англию наследником. И здесь же, больная и опустошенная, Мария покидала эту комнату, чтобы увидеть ликующую и флиртующую Елизавету, которая успела сделать еще один шаг на пути к трону.

— Напрасно я сюда приехала. Мне тут ничуть не лучше, — заявила королева, когда в один из вечеров мы с Джейн Дормер пришли пожелать ей спокойной ночи.

Она ложилась спать рано и в постели сразу же скрючивалась, страдая от болей в животе и от жара во всем теле.

— На следующей неделе мы переберемся во дворец Сент-Джеймс, — добавила она. — Там и отпразднуем Рождество. Королю нравится Сент-Джеймс.

Мы с Джейн лишь молча переглянулись. Мы очень сомневались, что Филипп приедет в Англию к Рождеству. Он не приехал, когда вторая беременность жены оказалась ложной. Все отчаянные письма Марии, все ее слова о нежелании жить король оставлял без ответа.

Как мы и боялись, по пути из Хэмптон-Корта в Сент-Джеймс двор Марии еще «похудел». Сэру Роберту достались здесь великолепные комнаты, но вовсе не потому, что на придворном небосклоне восходила его звезда. Мужчин-придворных можно было пересчитать по пальцам. Иногда я видела его во время обеда, однако большую часть времени сэр Роберт проводил в Хатфилде, где принцесса развлекалась в веселом кругу своих сторонников и не жаловалась на недостаток гостей.

Правда, она уделяла время не только играм и забавам. Мысленно принцесса уже видела себя королевой и заранее готовилась начать перемены в стране. Не удивлюсь, если Елизавета и сэр Роберт считали дни, остававшиеся до осуществления ее заветной мечты.