– Иногда нам приходится быть терпеливыми, – ответил он, будто говорил с капризной, упрямой девчонкой. – Кстати, лорду Грею было приказано ни в коем случае не отступать.

– Мы должны заключить дружественное соглашение с французами, – решила Елизавета.

Сесил оглянулся на Дадли и напомнил:

– Ваше величество, мы находимся с ними в состоянии войны.

– Нужно обратиться к ним с воззванием. Если их солдаты вернутся домой, то мы не будем с ними воевать, – сказала Елизавета, продолжая терзать свои ногти. – Пусть знают, что мы готовы к миру даже сейчас, перед началом сражений.

Дадли, слышавший их разговор, подошел ближе и сказал, желая успокоить Елизавету:

– По-моему, это прекрасная мысль. Против такого довода трудно возразить. Ты набросай это на бумаге.

«Конечно, трудно, когда в этом доводе нет никакой логики, – мысленно усмехнулся Сесил. – Неужели она не видит внутренних противоречий?»

На лице Дадли тоже мелькнула улыбка, и Уильям понял, что тот не хуже его улавливает всю абсурдность предложения королевы.

– Мне некогда сидеть за письменным столом, – призналась Елизавета. – Я даже думать не могу. Вся как на иголках.

– Времени много. Задень напишешь. – Роберт ободряюще улыбнулся. – Никто не сделает этого лучше, чем ты.

«Он ее лелеет, как одну из своих любимых кобыл, – с удивлением подумал Сесил. – Но на нее это действует.

Его глупости успокаивают королеву лучше, нежели мои рассуждения».

– Если не хочешь сама, продиктуй мне. Я запишу, с удовольствием стану твоим секретарем. Потом мы опубликуем это воззвание, и все будут знать, что ты не разжигаешь войну, даже сейчас стараешься выступать миротворцем. Пусть дело и дойдет до сражений, но все будут знать, что твои намерения были миролюбивыми. Вина целиком падет на французов.

– Да, – воодушевилась Елизавета. – Возможно, это предотвратит войну.

– Есть такой шанс, – согласился Роберт, и Сесил поддержал его.

Единственной хорошей новостью марта было известие о выступлении французских сторонников Реформации против королевской семьи. В Париже запахло мятежами, тамошним вельможам стало не до войны.

– Нам это все равно не поможет, – предсказывала пессимистически настроенная Елизавета. – Теперь гнев Филиппа Испанского обратится на всех протестантов. Он усмотрит в этом распространение ереси, и я больше не смогу рассчитывать на его дружбу.

Однако Филипп был слишком умен, чтобы хоть как-то помогать французам. Опасения Елизаветы не оправдались. Король Испании предложил посредничество в улаживании конфликта между Англией и Францией. В апреле для встречи с Елизаветой прибыл посланник Филиппа сеньор де Глахон. Его приезд был обставлен с большой помпой.