— Жив? — спросила она. Ее слезы падали на его лицо. Он слабо улыбнулся, шевельнув рукой и попытавшись подняться, но вновь бессильно рухнул на песок.

— Я же неуязвимый. Забыла? — тяжело дыша, сказал он, сплевывая сгустки крови. — Отвратительно себя чувствую. И к тому же все это вызывает во мне ностальгию. Когда ты рядом, я постоянно умираю. — Милз попытался засмеяться, но из груди вырвались только хрипы. — Ларина улыбнулась сквозь слезы. Она сняла свою футболку и разорвав ее на куски, попыталась перевязать Ричарда, но кровь тут же просочилась сквозь тонкие лоскутки. Ее руки, лицо, и одежда — все было вымазано кровью Ричарда.

— Успокойся, Мила. Не трать время и силы. Через несколько часов раны исчезнут. Иди за Вадимом. Объясни ему.

— Но он здесь… — Мила обернулась. На террасе Розовского не было. Мила прошлась взглядом по берегу и увидела его склоненным над вновь вернувшейся в человеческий облик Камиллой. Их разделяло почти сто метров, и Мила не могла знать, жива ли девушка. Она напрягла зрение, сощурив глаза, сосредоточившись на лежащей на песке Камилле. Внезапно картинка начала приближаться, словно она крутила колесико бинокля в театре, когда поближе хотела рассмотреть одежду и грим актеров. Это было поразительно. Мила не знала, как у нее это получилось, но теперь она четко видела, что рыжеволосая красавица жива. Пока жива. Ее дыхание было порывистым и неровным, струйка крови сочилась из раны на груди, но сердце не было прострелено, иначе она умерла бы сразу. Сердце самой Милы забилось быстрее.

— Зачем ты это сделал, Ричард? — Мила провела ладонью по окровавленным волосам. — Зачем ты стрелял в нее. Она говорила правду. Они не опасны для людей, и не испытывают ненависти к вампирам. Они нашли здесь покой. Мы должны были оставить их.

— Ты не понимаешь. Эта ненависть в наших венах, в наших полумертвых сердцах. Никто не знает, сколько они смогут сдерживать себя, прятать своего зверя в этом маленьком раю для двоих. Если бы все было так просто, то и я забрал бы тебя с собой на какой-нибудь неоткрытый остров, и прожил бы там до скончания веков. Но это мечты, а реальность жестока, она заставляет нас делать выбор. Это естественный отбор. Пойми, Камилла сама верит в то, что говорит, но это ложь. Она — зверь, животное, как и все мы. Невозможно спрятаться от самого себя. Ты это тоже должна понять. — Ричард схватил Милу за руку и, облокотившись на нее, сел. Его лицо было мертвенно бледным, синие подглазины и слипшиеся волосы делали его похожим на живого мертвеца. Он достал из кармана джинсов маленький ножик, и, содрав с себя рубашку, начал доставать из кровоточащих ран серебряные пули. Мила отвернулась, не в силах смотреть на это неприятное действие.