— До вечера, Джонни. Я буду в девять. — она отключилась.

Грэй посмотрел на телефон. Номер скрыт.

— Мам, у нас будут на ужин будет гостья. — с порога объявил Джонатан, целуя подставленную щеку Элизабет Грэй. Женщина удивленно вскинула аккуратно подведенные брови. Выглядела она, как всегда, свежо и прекрасно.

— Гостья? — переспросила она. Джон проследовал мимо нее в гостиную.

— Да, мам. — бросил он, разваливаясь в кресле. Мечтательная задумчивая улыбка играла у него на губах. Элизабет прошла за ним и устроилась в рядом, на диване. Она даже сидела так, словно ее вот-вот снимут на обложку "Пипл". Грациозно выпрямленная спина, вздернутый подбородок, руки сложены на коленях так, чтобы были видны дорогие перстни. Джон в очередной раз задался вопросом, для чего его мать постоянно стремится к какому-то недостижимому идеалу. Для кого, если кроме подруг-сплетниц, у нее никого нет. Молодая красивая женщина посвятила себя самосовершенствованию, вместо того, чтобы заняться налаживанием личной жизни. Однажды Джон покинет отчий дом. Ему было бы тяжело бросить ее совершенно одну в этом замке со всеми ее нарядами и украшениями.

— Кто она? — спросила Элизабет.

— Подруга. — кратко ответил Джонатан.

— Я ее знаю?

— Нет, мам. Я познакомился с ней недавно. Она немного старше меня и не ест после шести вечера. Так что попроси повара, чтобы сильно не утруждался.

— Старше тебя? — насторожилась Элизабет Грэй, обеспокоенно взглянув на блаженно улыбающегося сына. — На много?

— Нет, мама. Какое это имеет значение? Она удивительная, умная, сильная.

— И, наверно, очень красивая. — Лиз поджала губы. — Мне не нравится твой взгляд, когда ты о ней говоришь. Ты ведь не влюблен?

— Но разве ты не этого хотела? — удивился Джон неадекватной реакцией матери.

— Да, Джонни. Но любовь не приходит внезапно. Ей нужно время, чтобы вырасти и окрепнуть. Ты не должен путать любовь со страстью. Это совершенно разные понятия. — начала проповедовать Элизабет. Джон закатил глаза.

— Не уверен, что разница есть. Любовь включает в себя страсть. Разве нет?

— Страсть, эйфория, влечение — все это отдельная категория чувств. Они опьяняют, но когда приходит отрезвление, бывает очень больно. — в глаза миссис Грэй закралась печаль. Джон поддался вперед, внимательно разглядывая лицо матери.

— У тебя большой опыт? — поинтересовался он. — Я думал, что отец был единственным мужчиной в твоей жизни.

— Да, Джонни. Так и есть. Эдвард — самое ценное воспоминание. Я любила его и до сих пор ему предана. Я росла в другое время. Я верила, что можно любить раз в жизни.