Он со вздохом отошел от камина, заложил руки в карманы и сел.

— По всей вероятности. Когда человек жаждет чего-нибудь всем своим существом и думает день и ночь только об одном, он становится величайшим эгоистом. Я полагаю, это один из видов помешательства. Были люди, которые страдали именно этой формой безумия и заставляли других жертвовать собой ради их идей. Я, конечно, не имею права просить вас принести себя в жертву.

— Как друг, вы имеете право требовать, чтобы я интересовалась вашими надеждами и сомнениями, и этот интерес и сочувствие я всегда проявляла и буду проявлять. Но помимо этого, как вы сами сказали, у вас нет никаких прав.

Он поднялся с кресла и засмеялся.

— Я знаю. Это так же логично, как теорема Евклида. И тем не менее, я чувствую за собой высшее право, стоящее за пределами логики. В жизни много явлений, неподвластных разуму. Вы убедили мой разум, что я эгоист и мечтатель. Но что бы вы ни делали, что бы ни говорили, вы не сможете перечеркнуть ту потребность в вас, которая, точно голод, живет во мне вот тут! — он указал себе на грудь.

Когда он ушел, Зора стала вспоминать эту сцену, сама не зная, почему она ее так взволновала. Молодая женщина уверяла себя, что нелепые притязания на нее Сайфера только смешат ее. Отказаться от всего великого и прекрасного в мире вот так, ни за грош — ради какой-то шарлатанской мази? Что за вздор, что за глупость! Сайфер такой же юродивый, как и Септимус, даже хуже его, тот, по крайней мере, не тычет себе пальцем в грудь и не заявляет, что его пушки или его патентованная бритва нуждаются в ней, Зоре, «вот тут». В самом деле, первая ее вылазка в широкий мир не дала удовлетворительных результатов. Зора презрительно сморщила свой хорошенький носик. И тем не менее, все эти доводы были не слишком убедительны. Голоса людей, достойных только презрения, не отдаются в ушах женщины сонным шепотом волн. Лукавый дьяволенок, искушавший ее в саду Клема Сайфера, шептал ей: «Останься!».

Но неужели Зора, цветущая, полная сил, с ее высокими требованиями к жизни, с той неуемной жаждой сильных ощущений, которая живет в ее душе, не найдет себе в мире настоящего призвания, которое дало бы ей возможность выполнить свое предназначение? Долой лукавого дьяволенка и все его козни! — Зора рассмеялась и вновь обрела ясность и спокойствие. Она телеграфировала кузине Джен, которая прислала пространное письмо по поводу бегства Эмми, и попросила ее приехать, а сама с бессчетным количеством сундуков и чемоданов в сопровождении верной Турнер отплыла в Калифорнию.