– Нет, я бы этого не сказал, англичаночка. Нисколько не нелепый.

Он обеими руками поднял копну моих волос и распустил их веером.

– Они как вода в ручье, когда он прыгает по камням.

Темные в глубине волн и блестящие там, где на них попадает солнечный свет.

Я волновалась и дышала чаще обычного, когда, отстранившись от Джейми, нагнулась поднять упавший гребень. Выпрямившись, я обнаружила, что Джейми смотрит на меня твердо и спокойно.

– Я обещал тебе, что не стану спрашивать о том, о чем ты не хочешь говорить, – сказал он. – Я и не стану, но ведь мои собственные заключения я могу делать, верно? Колум предполагал, что ты английская шпионка, но не мог себе представить, что ты при этом не знаешь гэльского. Дугал думает, что вроде бы ты похожа на французскую шпионку, возможно, работающую в пользу Стюартов, но тогда непонятно, почему ты была одна.

– Ну а ты? – спросила я, ей-богу, доведенная до изнеможения всей этой чепухой. – Ты за кого меня принимаешь?

Он наклонил голову к плечу, как бы что-то прикидывая, некоторое время пристально разглядывал меня.

– На первый взгляд ты вроде бы француженка. У тебя тонкие черты лица, это напоминает женщин из Анжу[30]. У французских женщин обычно желтоватые лица, и у тебя кожа словно опал.

Он провел пальцем по моей ключице, и я почувствовала, как теплеет кожа от его прикосновения.

Палец поднялся к лицу, прошелся от виска по щеке и пригладил волосы за ухом. Я оставалась неподвижной, стараясь даже не вздрогнуть, когда его рука коснулась моей шеи сзади, а большой палец щекотнул мочку уха.

– Золотистые глаза, я видел такие однажды – у леопарда. – Джейми покачал головой. – Нет, моя милая, ты похожа на француженку, но ты не француженка.

– Откуда тебе знать?

– Я много разговаривал с тобой и слушал, как ты разговариваешь с другими. Дугал считает тебя француженкой, потому что ты хорошо говоришь по-французски, даже очень хорошо.

– Весьма признательна, – насмешливо поблагодарила я. – А по-твоему, тот факт, что я говорю по-французски и говорю хорошо, доказывает, что я не француженка?

Он засмеялся и крепче сжал мне шею.

– Vous parlez très bien[31], но далеко не так хорошо, как я, – добавил он, переходя с французского снова на английский, причем неожиданно отпустив меня. – Я провел год во Франции после того, как оставил замок, а потом еще два года с армией. Мне легко узнать того, для кого французский язык родной. Для тебя это не родной язык…

Он медленно покачал головой.

– Испанка? Возможно, но откуда же? У Испании нет никаких интересов в наших горах. Немка? Конечно же, нет.