Я уселась, не обращая внимания на вонь и сосредоточившись на собственных проблемах. Бежать отсюда, похоже, не удастся. Бдительный Томпсон снаружи, к тому же офис Рэндолла расположен в окружении других зданий форта. Укрепление обнесено всего лишь частоколом, но частокол этот высотой в десять футов, а двойные ворота охраняются.

Я подумала, не стоит ли прикинуться больной и задержаться в этом убежище, но тотчас отбросила эту мысль – и не только из-за неприглядности того места, где я сейчас находилась. Неприкрашенная правда заключалась в том, что тактика промедления не имела смысла, если для нее нет основательных причин – а их не было. Никто не знает, что я здесь, и Рэндолл никого не собирается ставить об этом в известность. Я находилась у него в руках на то неопределенно долгое время, пока ему угодно играть со мной в кошки-мышки. Один раз я заставила его засмеяться. Садист с чувством юмора особенно опасен.

Лихорадочно перебирая в уме все, что имело отношение к Рэндоллу, я искала нечто, могущее оказаться полезным. И натолкнулась на одно застрявшее в памяти имя. Услышано оно было вполуха и запомнилось случайно, но я надеялась, что оно мне и нужно. Ничтожно мелкая карта для игры, но другой у меня в запасе не нашлось. Я глубоко втянула в себя воздух, но тотчас поспешила вытолкнуть его назад и вышла из своего укрытия.

Вернувшись в кабинет, я положила сахар себе в чай и размешала его не торопясь. Теперь добавим сливки. Затянув церемонию насколько могла, я вынуждена была взглянуть наконец на Рэндолла. Он сидел в своей любимой позе, откинувшись на спинку стула, грациозно держа чашку на весу таким образом, чтобы смотреть на меня поверх нее.

– Ну? – заговорила я. – Вам незачем беспокоиться, что вы испортите мне аппетит, потому что у меня его и так нет. Как вы собираетесь поступить со мной?

Он улыбнулся и сделал осторожный глоток очень горячего чая, прежде чем ответить:

– Никак.

– В самом деле? – Я удивленно приподняла брови. – Изобретательность вам изменила?

– Я так не думаю, – сказал он с обычной любезностью, но при этом окинул меня взглядом, весьма далеким от любезного. – Нет, – продолжал он, уставившись на ту часть моего лифа, где заткнутый за него носовой платок оставлял открытой верхнюю часть груди. – Я охотно преподал бы вам крайне необходимый урок хороших манер, но боюсь, что удовольствие придется отложить на неопределенное время. Я отошлю вас в Эдинбург при следующей же отправке донесений. И я не могу послать вас туда с признаками нанесенных вам повреждений, моим старшим начальникам это не понравилось бы.