Джеймс рванулся, чтобы отвести коня, но женщина опередила его, схватила Полночь за уздечку и прижалась к нему.

– Нет, Алекс!

– Уйди с дороги! – процедил тот сквозь зубы.

– Нет! – Она обхватила руками шею лошади. – Алекс, опусти пистолет!

– Уйди, Леонора! – Алекс взвел курок. – Уйди, или, клянусь, я пристрелю тебя вместе с ним!

Леонора… Имя это эхом отдалось в ушах Джеймса, судорогой прошлось по его рукам и ногам, и на миг перед глазами потемнело. Из-за одного только слова – Леонора. Но затем он отбросил раздумья, рванулся к коню, погладил его и встал перед женщиной, заслонив ее хрупкую фигурку собой. Жеребец вновь поднялся на дыбы, и Джеймс потянул за поводья.

– Тпру! – прикрикнул он на лошадь и обернулся к Алексу. – Проверить не могу, что вам удалось на него вскочить! – Несмотря на лихорадочно стучавшее в груди сердце, Джеймс смог выдавить из себя веселую усмешку. – Сегодня утром он брыкнул Тома по яйцам только за то, что тот слишком близко к нему подошел.

Том мгновенно понял, к чему он клонит, принял игру и тут же схватился за низ живота с выражением невыносимых страданий:

– Бедная моя мамочка уже не дождется внуков!

Все дружно рассмеялись. Джеймс, воспользовавшись этим, отвел лошадь в сторону, убрав заодно и женщину с линии прицела.

Рука Алекса обмякла, и он часто заморгал сквозь заливавший глаза пот.

– Но жеребец все равно просто красавец, – продолжал Джеймс. – В этом можно не сомневаться. Глядишь, он еще выиграет для вас Мельбурнский кубок.

Алекс сглотнул и опустил руку, хотя курок все еще оставался взведенным.

Джеймс высвободил поводья и, подойдя к Алексу, подмигнул ему.

– В конечном счете, – внутри у него все переворачивалось от слов, которые он должен был произнести, – лошади во многом похожи на женщин: лучшее вознаграждение приносят самые норовистые.

Мужчины засмеялись и согласно закивали; Алекс расслабился и положил руку Джеймсу на плечо.

– Это правда, друг мой. – Алекс подошел к жене и шлепнул ее по заду. – Истинная правда!