Он разорвал конверт, достал телеграмму, и глаза его побежали по строчкам. Но в какой-то момент взгляд Тома замер, губы растерянно приоткрылись, а руки безвольно упали. Казалось, воздух вдруг застыл. Леонора в испуге отступила.

Джеймс оставил коня и подошел к ним:

– Что случилось?

Том поднял голову. Глаза его смотрели сквозь друга.

– Который из них? – Голос Джеймса звучал негромко и мягко.

– Оба. – Глаза Тома часто моргали, на лице застыло потерянное выражение. – Грипп. – Он помотал головой и скривился. – Они уже ехали домой… – Его замешательство нарастало. – Как же так? Грипп. Эта проклятая «испанка»! – Том уронил телеграмму и схватился руками за голову. – Они же уже ехали домой… – бормотал он.

Джеймс шагнул к нему:

– Том…

Но Том, продолжая держаться за голову, отступил назад.

– Они уже ехали домой! – Он замотал головой и сжал кулаки. – Я не могу говорить. Я не могу… – Он развернулся и, спотыкаясь, пошел за конюшни, а потом, согнувшись, пробежал мимо большого дома.

Джеймс поднял телеграмму, отряхнул пыль и прочел. Лицо его побледнело, губы крепко сжались.

Леонора в ужасе прикрыла рот ладонью, из глаз ее текли слезы.

– Мне так жаль их, Джеймс, – прошептала она. Они ведь были и его братьями тоже.

– Нам нужно съездить домой, – сказал Джеймс, глядя на телеграмму. – На похороны. – Он закрыл глаза. – Бедная миссис Шелби…

– Я поеду с вами.

– Нет.

Она осторожно коснулась его руки.

– На матери Тома еще пятеро детей и дом, за которым нужно присматривать, Джеймс. – Леонора утерла слезы. – Я буду готовить, убирать и заботиться о малышах. Бедная женщина в глубокой скорби, Джеймс. Ей нужна помощь. К тому же мы можем взять машину и выехать рано утром.

Джеймс смотрел на нее тяжелым взглядом:

– Это плохая идея, Лео.