Никчемный человек… Из сухих закисших глаз вдруг потекли слезы. Это были легкие слезы, они жгли уголки его век. Бессмысленная жизнь никчемного, отталкивающего человека. Рот его приоткрылся шире, и с губ сорвался хриплый крик. Он ничего не принес в этот мир, кроме своего уродства. От осознания собственного убожества перехватило и без того слабое дыхание. Ужас пришпоривал его, умолял бежать и спрятаться от смерти, одиночества и уродства, но тело не могло пошевелиться. Он был загнан в ловушку закрывающихся створок раковины и мог только слышать, как страх стучится в них. В нем одновременно что-то боролось и что-то сдавалось.

И он был один. Боявшийся умирать. Боявшийся умирать в одиночестве.

Но тут послышался новый голос, который исходил от того же тела, но из места, погребенного намного глубже, чем его одиночество. Ты не один! Слова эти прозвенели очень громко и отчетливо, но без страха или назойливого упорства. Ган застыл, вслушиваясь в эти гулкие беззвучные слова.

Снова накатили слезы, рот его скривился. Он согласно закивал головой. Воздух заканчивался, надвигалась темнота. К его руке вдруг прикоснулась маленькая девочка – своей умирающей плотью он чувствовал ее тепло. Взгляд ребенка поглотил его. Девочка находила его красивым. Затем последовали новые прикосновения чьих-то пальцев, которые убаюкивали его, поддерживали в смерти. И вдруг это оказался уже не один ребенок, а миллион открытых чудных деток, и миллион нежных прикосновений, и миллион голосов, подтверждающих, что он прекрасен. «Ты никогда не был один!» – хором кричали они ему.

Тело задрожало, но на этот раз не от страха. Они окружали его, обнимали, а он покоился в этих объятиях, позволяя их свету и теплу любить его. Любить его! И в этот миг уже не было ни боли, ни обид, ни одиночества, ни надругательств. Словно их не было никогда.

Во время его последнего вдоха легкие едва шевельнулись. Дрожь прекратилась, пальцы разжались. Его тело осело, безвольно распластавшись на земле. Рот приоткрылся. Веки опустились. Течение мыслей остановилось. Сердце стукнуло еще один, последний раз и замерло.

Глава 67

Глава 67

Печаль охватила ее мгновенно и внезапно: прилетела ниоткуда и разом заполнила все вокруг. Рука Леоноры потянулась к губам, она замотала головой, чтобы отогнать непонятно откуда взявшиеся слезы. Легкий ветерок шевельнул волосы, как будто ангел коснулся ее своим крылом, и слезы потекли быстрее.

Кто-то осторожно потянул ее за юбку.

– Почему ты плачешь, мама? – мягко спросил тонкий голосок.