Алина стрелой устремилась к выходу.

– Пошел вон, – грубо оттолкнула она рыжеволосого парня. Тот только присвистнул.

– Что глаза ломаем? – раздраженно осведомилась Нина, тяжелым взглядом окидывая всю компанию. Настроение у нее было хуже некуда. Второй раз они сцепились с Лесным Чудовищем, и второй раз их обламывают. Ну, хоть на видео никто не снимал, и то хорошо. А наподдала Лесковой она знатно.

– Извините, – вновь стали оправдываться девушки, так и не поняв, что это была всего лишь драка. – Мы в туалет хотели. Много выпили и…

– Без подробностей, – скривилась Журавль, рассматривая себя в зеркале.

Волосы она быстро привела в порядок. Лицо – тоже. А вот с платьем было проблематичнее. Пришлось заколоть места, где ткань порвалась, булавками, дабы не выглядеть откровенно провокационно.

И после гордой походкой, не обращая ни на кого внимания, Ниночка направилась к барной стойке, решив «накидаться», как говорила Ирка.

Настроение у нее было гаже некуда.

Девушки проводили ее удивленным взглядом и разошлись по кабинкам.

– Тут так и занято? – удивленно спросила одна из них спустя несколько минут.

– Какая разница, – пожала плечами ее подруга. – Пойдем к парням.

Едва они ушли, как кабинка распахнулась и из нее вышла довольная Веста. Она даже и не думала, что станет свидетелем такой сцены.

«Чокнутые девки», – подумала Веста с ухмылкой, вышла из туалета и, обогнав подруг, скрылась в густой толпе.

Девушки же, вернувшись к друзьям, долго обсуждали увиденное, и черноволосый парень в солнцезащитных очках услышал много всего интересного. Подозрения его подтвердились – к большому восторгу, и вскоре его усилиями всю тусовку облетели невероятные слухи о новой ступени во взаимоотношениях Алины Лесковой и Нины Журавль.

* * *

Ниночка расположилась за барной стойкой, злая на весь мир, задумчиво глядя в ярко-голубой фирменный коктейль и мешая его трубочкой. Изредка ее губы беззвучно шевелились, словно она шептала слова проклятия. На хорошеньком лице поселилась мрачная тень. В глазах разлилась ярость, делая их еще более яркими.

Бармен посматривал на Нину, явно считая, что клиентка не в себе, но ничего не спрашивал.

Журавль пила, о чем-то думая и болтая босой ногой в воздухе. Пока она шла к бару, умудрилась запнуться, вновь подвернуть ногу и теперь вдобавок ко всему еще и хромала. Ее туфли гордо стояли на соседнем стуле.

Еще пара бокалов – и Нинка вдруг сделалась совершенно иной: мягкой, милой, послушной и податливой. Она уронила белокурую голову прямо на стойку и принялась разговаривать сама с собой. Бармен и туфли выступили в роли вынужденных слушателей.