Сначала Ниночка рассказывала о том, как здорово она отдыхала на море, и какие ракушечки там она нашла, как бегала по голубеньким волнам, после зачем-то переключилась на мультик про пони, обстоятельно поведала о каждом из героев, а затем стала жаловаться на Матвея, который хитростью поцеловал ее.

– И я ему поверила, – хныкала она, подперев щеку кулачком, – пришла, а он стал меня целова-а-ать, представляешь? Целовать, – она почмокала губами в воздухе, – и все такое…

– Что – такое? – спросил порядком уставший сотрудник клуба.

– Ну, такое, – сложила на груди ручки лодочкой Ниночка, и взгляд бармена в который раз уцепился за неоднозначно порванное платье.

«Приставал к ней кто-то, что ли?» – подумал он, решив, что клиентка пала жертвой чьего-то гнусного домогательства, а после решила напиться. Да и немудрено – девка красивая, на таких всегда западают уроды.

– Ты его знаешь? – осторожно спросил он. – Напиши на него заяву.

– Заяву на Матвейку? – похлопала глазами Нина. – Что такое заява, зайчик?

– Заявление. В полицию. Раз он приставал к тебе. Вот что за придурок? – посетовал бармен. – Аж платье порвал.

– У меня везде платье порвано, – сказала тоненьким голосочком Нина и продемонстрировала разрез на бедре, заставив бармена сглотнуть. И вдруг заплакала, жалея и себя, и наряд, и вообще всех на свете. Приступ алкогольной доброты захватил ею полностью.

Она пыталась обуться и плакала, рассказывая туфлям, как ужасен этот мир.

– Вот животное, – покачал головой парень за стойкой. – Слушай, тебе бы домой, а? Ты уже порядочно выпила.

– Домой? – задумалась Нина. – Домо-о-ой, – протянула она и всхлипнула еще горше.

– Что такое? – появился за стойкой еще один работник клуба, порядком уставший от клиентов и шума.

– Да вот девчонка напилась, – шепотом поведал ему бармен. – Тип к ней какой-то приставал жестко. Видишь, все платье порвано?

– Домо-о-ой, пора домо-о-ой, – пропела Ниночка, ничего не слыша. Мысли ее приятно путались. Клонило в сон.

– Тебе точно пора домой, – согласился бармен.

– Отвези меня домой, милый, – заявила она, глотая крупные редкие слезы, которые стекали вместе с тушью по щекам.

– Сама не доедет, ей бы такси, – шепнул коллега. – Или чтобы приехали за ней.

– Ты адрес свой помнишь? – вздохнул бармен, порядком ошарашенный, что успел стать «милым».

– Ниночке нельзя домой, милый, – выдала девушка сквозь слезы. – Папочка будет ругаться. Пусть Ниночку заберет ее парень.