Может быть, он и не был выдающимся гитаристом, но отлично знал свои партии, старался не лажать и вносил в общее звучание что-то свое, особенное, свойственное лишь ему одному – что-то с двойным дном: заводное, но в то же время почти отчаянное.

А еще Рэн был ответственным, хотя казался таким же разгильдяем, как Келла. Недаром по просьбе Кея он столько часов проторчал у ресторана в ожидании Кати и не уходил – потому что обещал другу. И пока тот не позвонил, не уехал.

Быть не ответственным Рэн не мог – из-за Фила.

Огни в реке замерцали ярче.

Молодой человек в очередной раз беззвучно затянулся сигаретой, думая о чем-то своем. И услышал странный звук, похожий на приглушенный всхлип. Интереса ради парень, затушив сигарету, заглянул за тонкую фанерную перегородку на балкон соседнего номера, из окон которого лился теплый свет.

На балконе в плетеном кресле сидела худенькая девушка в ночной короткой рубашке. Длинные темные волосы, стянутые в высокий хвост на затылке, заплаканные глаза, миловидное узкое личико – она была хороша собой, но чем-то безумно расстроена.

– Что случилось? – с улыбкой спросил Рэн.

Девушка с испугом глянула на него и немедленно села прямо, словно боясь, что ее увидели в каком-то неподобающем виде.

– Все хорошо, – сказала она, спешно вытирая лицо. Голос ее был хриплым.

– Когда все хорошо – не плачут, – заметил Рэн.

– Я не плачу, – тотчас ответила брюнетка.

– Да ну? – прищурился музыкант.

Она молчала, и он продолжил:

– Я – Игорь. А тебя как зовут?

– Дина, – несмело отвечала та.

– Приятно познакомиться. Он не стоит твоих слез, Дина, – сказал все с той же улыбкой Рэн. Незнакомка подняла на него изумленные глаза.

– А откуда ты знаешь?.. – спросила она нерешительно и замолчала.

Молодой человек позволил себе усмехнуться – по-доброму.

– Девушки странные. Могут не плакать, когда им дико больно, но если дело касается Его, то рыдают взахлеб.

– Я не рыдала взахлеб, – пробормотала Дина.