– Знаю, – улыбнулась я. – И буду тебя ждать.

– Эта фраза звучит глупо, – заметил он почти сердито. – Меня не надо ждать, – Антон легко поцеловал меня в щеку и, не отстраняясь, касаясь губами кожи, прошептал:

– Потому что я буду с тобой.

Поначалу я даже испугалась, что Тропинин все-таки никуда не полетит, и приготовилась даже к страшной мести всех рьяных поклонников музыки «На краю», однако Кей уточнил, что со мной он будет мысленно.

Мы вместе позавтракали, разговаривая, улыбаясь друг другу и смеясь и словно почти придя в норму. Как будто бы и не был этот день – днем прощания.

Светило солнце – это было первое яркое теплое утро за последние дни, насквозь промокшие под холодным дождем; негромко играло бодрое радио, по квартире разносился аромат свежесваренного кофе. Все было так по-домашнему тепло и уютно, что я забылась и почувствовала себя счастливой – счастливой тем самым неторопливым, хрупким, обыденным счастьем, которое зачастую не ценят и почти не замечают.

Только продолжалось это недолго. Едва я сделала последний глоток кофе, Антон будничным тоном сообщил, что рейс перенесли на пару часов раньше. И эта новость обрушилась, как зеркальная волна, которая разбилась об меня, ранив крохотными осколками.

– Тогда тебе пора начать собираться, – улыбнулась я Тропинину, хотя знала, что вещи он собрал заранее – сумки стояли в одной из комнат.

– Сначала я отвезу тебя домой, – сказал он отстраненным голосом.

Мы заранее договаривались, что я не поеду провожать его в аэропорт. Во-первых, велик риск того, что меня увидят поклонники или журналисты, хотя официально «На краю» улетают завтра. А, во-вторых, Антон заявил, что будет переживать за меня – как я доберусь до дома. Но я точно знала, что его пугает другое.

В аэропорте расставаться больнее.

Когда за человеком закрывается дверь дома, возникает этакая иллюзия-обезболивающее, что он просто ушел и скоро вернется. В аэропорте и на вокзале все иначе, там все предельно ясно. Уехали ли, улетел – все одно: пропал из жизни.

– Я сама могу доехать, Антош, – попыталась улыбнуться я весело. Кажется, получилось, но Тропинин глянул на меня с подозрением и только головой покачал.

До моего дома мы добрались не без приключений.

Из квартиры я вышла первой, все с той же дурацкой приклеенной улыбочкой, не в силах поверить, что это – все. Антон в это время искал ключи от машины, попутно вновь разговаривая по телефону.

Я только хотела вызывать лифт, как тот распахнулся, и к моему изумлению, из него вышли три девушки лет восемнадцати или чуть больше, весьма неформальной внешности, что-то бурно обсуждая. Они были так увлечены разговором, что не сразу меня заметили.