Сердце ее бешено стучало в груди.

– Да.

Его губы коснулись ее кожи. Девушка начала таять от его теплоты.

– Одна разжигает тело, – прошептал Уильям, – другая – душу.

– Ах!

Его губы были так близки к ее губам, что их дыхания смешивались.

– И кто же я для тебя?

– Ты, – прошептал он, – все и даже больше.

Рука, приобняв, увлекла Тамсину вперед. Расстояние между лошадьми было небольшим. Девушка прижалась к нему и обвила его рукой за шею. Поцелуй стал глубоким, страстным. Лунная, тихая ночь вокруг благословляла их.

Тамсина упивалась его поцелуями, как путник, который изнемогал от жажды и вдруг нашел источник. Отстранившись, Уильям убрал пряди волос, спадающие ей на лоб, и улыбнулся. Как же ей нравилось, когда он ей так улыбался!

– Тамсина… – он сжал ее лицо между своими ладонями. – Я не могу тебя сейчас отпустить. Возможно, судьба нас свела вместе, но теперь ты крепко овладела моим сердцем. Я с самого начала не испытывал желания расторгнуть наш брак.

– Я тоже не хотела, – затаив дыхание, молвила девушка.

Она погладила его по шее. Кони внезапно всполошились, и Уильям схватил Тамсину за руку, чтобы не дать упасть с седла.

– Ты сейчас упадешь в вереск, – предупредил ее Уильям.

– Упади вместе со мной, – прошептала она.

Девушка еще раз его поцеловала. Мужчина рассмеялся. Его радость растопила ее сердце.

– Вереск – мягкая постель для цыганки и сорвиголовы, – сказала она.

Из-за собственной смелости дыхание у нее участилось. На что она только сейчас намекнула?

– Девочка моя, – глядя на нее сверху вниз, произнес Уильям, – моя милая, красивая цыганка. Давай обождем. Я не хочу возлежать с тобой в вереске под луной, как бы сильно ты сейчас меня ни искушала.

– Почему? – спросила Тамсина с сожалением в голосе.