– Твой отец знал, что ты встречаешься с Эриком?

– Да. И все это вылилось в целую кучу проблем. – Она прячет лицо в ладонях и издает полный изнеможения стон. – Мы с Эриком начали встречаться, когда мне было пятнадцать. Сначала папа был не против, по большому счету потому, что у него не было другого выхода. Он знал, что не сможет запретить мне видеться с Эриком. Я была слишком упрямой.

– Была? – не могу не подколоть ее я.

Она пропускает эту шутку мимо ушей.

– Но вот Эрик пропустил тот матч, и это стало началом его конца. «Чикаго Блэкхокс» узнали, что его выгнали из команды. И Эрик на тот момент еще не подписал контракт, они были на стадии переговоров.

Я понимающе киваю. Многие парни не понимают, что если команда задрафтовала тебя, это еще не значит, что ты уже автоматически в ее составе. Клуб всего лишь имеет на тебя эксклюзивные права на год, в течение которого вы обговариваете условия контракта.

– Они больше не хотели подписывать с ним контракт, – грустным голосом продолжает Бренна. – Потом пошли слухи, что он слишком любит тусоваться, и поэтому другие клубы тоже больше не хотели иметь с ним дело. Поэтому он стал все чаще пропадать на вечеринках, у него появились новые друзья, и вот чем все это обернулось.

Это обернулось тем, что сейчас, в пол-одиннадцатого вечера, мы едем в соседний штат, чтобы найти бывшего парня Бренны, который еще в неизвестно каком состоянии.

Просто зашибись.

Краем глаза я замечаю, как Бренна заламывает руки. Мне больно видеть эту дерзкую девчонку такой разбитой. И пусть мне очень не нравится вся эта ситуация, я протягиваю руку и сжимаю ее ладонь.

Она благодарно смотрит на меня.

– Спасибо, что согласились помочь мне.

– Всегда пожалуйста, – отвечаю я, молясь про себя, чтобы все это не обернулось для нас новыми проблемами.

Из-за плохой погоды и позднего времени, дороги, к счастью, почти пусты, и мы приезжаем в Нашуа быстрее, чем думали. Я съезжаю с автомагистрали, и Бренна снова звонит Эрику.

– Привет, это я. Судя по навигатору, мы в двух минутах от Форест-лейн. Сейчас мы будем заворачивать на нее, так что дай мне какую-нибудь подсказку, что-нибудь заметное, чтобы мы смогли найти тебя.

– Вот и Форест-лейн, – объявляю я, поворачивая.

Слава богу, в этом районе есть электричество, и все уличные фонари горят.

– Я вижу таунхаусы, – говорит Бренна в телефон. – Ты сидишь на обочине? На тротуаре? – Она ругается. – В кустах? Боже милостивый, Эрик!

Мне вдруг становиться очень жаль ее. Отвращение, которое она так хочет скрыть, искривляет прекрасные черты ее лица, и я представить даже себе не могу, насколько это дерьмово – чувствовать презрение к тому, с кем когда-то был очень близок.