На папином лице появляется недовольная гримаса.

– Значит ли это, что со дня на день вы с Коннелли тоже объявите о своей помолвке?

Я замираю. Потому беру вилку и накалываю на нее омлет.

– Нет. Об этом можешь не беспокоиться.

– Это почему?

Я стараюсь жевать как можно медленнее, чтобы подольше не отвечать.

– Потому что мы расстались.

– Это почему? – снова спрашивает отец.

– Потому. – Я закатываю глаза. – Сейчас мы с тобой, конечно, ладим лучше, чем раньше, но это не означает, что мы теперь лучшие друзья. Я не собираюсь рассказывать тебе свои темные, мрачные тайны.

– Во-первых, мы не ладим лучше, мы отлично ладим. Точка. И учитывая, что ты обещала больше не пугать меня до смерти, мне не нравится, что ваше расставание было темным и мрачным. – В его голосе звучит неподдельное беспокойство.

– Все нормально, – заверяю я его. – Если тебе так хочется знать, Джейк бросил меня, потому что хотел сосредоточиться на хоккее.

Папа хмурится.

– Я его понимаю. Наши отношения все равно бы долго не продлились. Он скоро переедет в Эдмонтон, помнишь? Сохранить любовь на расстоянии никогда не получается.

– У нас с твоей мамой все получилось, – ворчливо говорит отец.

Я удивленно поднимаю на него глаза.

– Вы с мамой были в отношениях на расстоянии?

– Она была на год младше меня, – напоминает он мне. – Когда я окончил Йель, ей оставалось учиться там еще год. И именно в тот год этот мудак начал подбивать к ней клинья и…

– Погоди-ка! Притормози. Какой мудак? – И тут вдруг меня осеняет: – Ты имеешь в виду Дэрила Педерсена?

– Он учился на одном курсе с твоей мамой. И на той же специальности – «телерадиовещание». – Папа улыбается. – Собственно, как и ты. Короче, он дождался, пока я окончу университет, и начал подкатывать к Мари.