– Я так по тебе скучал, – прошептал он. – Я не хотел тебя покидать.
Они пошли дальше. Все тело Обри наполнило какое-то удивительное спокойствие. До этого даже не осознавал, каким тяжелым грузом был для него секрет о смерти Джоуи.
– Я хотел бы сделать что-нибудь для Джоуи, – сказал Обри. – Или для его семьи. Было бы хорошо, если бы его помнили.
Колетт улыбнулась.
– Это хорошая идея, – сказала она. – Нужно придумать что-то такое, что сохранило бы память о нем.
– Но что? – спросил Обри. – Необычное надгробие?
Они свернули за угол.
– Мне всегда хотелось сделать что-нибудь для своего брата Александра, – сказала Колетт. – Например, мемориал.
– Надгробия холодные, – сказал Обри. – А мемориалы – это скучно.
– Ну так разбогатей, – поддразнила Колетт, – и построй целое здание в память о Джоуи.
Они начали осматриваться по сторонам и, наконец, по-настоящему увидели Париж. Обри понял, что хочет пить, поэтому они зашли в кафе, чтобы купить лимонад.
– В траншеях я написал много песен для Джоуи, – сказал он. – И для тебя.
– Давай поедем в Нью-Йорк и запишем их на студии, – сказала Колетт.
Обри уронил соломинку.
– Это предложение?
Колетт покраснела. Она сказала это слишком рано?
– А твой вопрос – это предложение?
«С тобой я поеду куда угодно, Обри Эдвардс».
– Это предложение, мадемуазель, – сказал он. – Можете не сомневаться.