Но Райан обнял меня, коснулся рукой моего подбородка и заставил меня посмотреть ему в глаза. Его большой палец стал поглаживать мой подбородок, а глаза неотрывно смотрели на мои губы.

– Я не мог бы сказать этого год назад. Я не мог бы сказать этого шесть месяцев назад. Но теперь могу. Мне понадобилось так много времени, Мак. Смерть Дерека потрясла меня, так что когда я говорю «понял», это значит, что я понял. Но я хочу говорить это.

Мне так нужны были его слова.

Они стали для меня глотком свежего воздуха.

Я повернулась и, медленно двигаясь, села на него верхом. Мы были в темном коридоре, который был пустым, но люди, вероятно, все еще стояли у физкультурного зала. Два шага – столько бы потребовалось кому-нибудь для того, чтобы повернуть за угол и увидеть нас.

Но в тот момент меня это совершенно не беспокоило.

Я сидела на нем верхом, а его руки легли мне на бедра.

Наклонившись к нему, я коснулась губами его губ и прошептала:

– Я хочу показать тебе то, чего пока не могу сказать.

– Да? – легкая улыбка появилась на его губах, и он лукаво посмотрел на меня.

– Да.

Я пошевелилась, крепче прижимаясь к нему. Его плоть уже затвердела. Его спортивные шорты не стесняли его движений, а мои джинсы были мне немного велики.

Боже!

Я посмотрела налево, потом направо, но в коридоре никого не было.

Я закусила губу. Мое тело загорелось в предвкушении. Я знала, что мне следовало подняться. Нам следовало бы перенести это занятие в другое место. Но меня уже ничего не беспокоило.

Это было безрассудно.

Это было глупо.

Это было опасно пьяняще, и с последней мыслью я перестала думать. Мои бедра прижимались к нему, и он притянул меня к себе, приподнявшись мне навстречу.

– Черт, Мак.

Он отстранился от меня; его глаза были чертовски темными, и мне хотелось утонуть в них. Его левая рука легла мне на талию, потом погладила мое плечо и остановилась между моих грудей. Они налились и отяжелели, но он не пошел дальше. Он просто замер, чувствуя биение моего сердца и неотрывно глядя мне в глаза.