Я ужасно боюсь вернуться. Но единственное, что смягчает ожидание, – это знать, что ты там, в мире, тот, кем ты был рожден, тот, кто помогает детям, которым пришлось тяжело, как тебе. Полагаю, если бы я знала, что ты это делаешь, я была бы счастлива, как бы амнезия мне ни мешала.

Я на тебя не давлю, не подумай.;-)

Ладно, больше никаких плохих шуток. Прочитай это письмо и в следующий раз, когда увидишь меня, скажи мне, что ты обещаешь. Все. Я могу спросить, какого черта ты несешь, но в глубине души я знаю. Так или иначе, я буду знать. И ты знай, что я могу знать, по-своему. Ты единственный, кто в меня верил.

Я вижу тебя, Джимми Уилан. И я люблю тебя. Это делает уход намного труднее, но я возьму свою любовь с собой, если ты в свою очередь пообещаешь поделиться любовью с детьми. Ты им нужен. Они ждут тебя.

И говоря об ожидании. Не нужно. Это слишком много, чтобы о таком просить. Если они когда-нибудь изобретут еще одну волшебную таблетку, чтобы разбудить меня, а тебя не окажется рядом, я буду знать: ты делаешь то, что тебе нужно делать на этой земле.

Я буду помнить, и я буду счастлива.

Со всей любовью к тебе, навеки,

Я смял письмо в кулаке, когда потекли слезы. Я пытался сдержать их, но это было слишком. Слишком много любви к ней, слишком много боли при мысли о том, с чем она так храбро столкнулась. Впервые за десять лет я заплакал. О ней. О себе. О ребенке, которого всю жизнь толкали в забор. Я боялся, что если столкнусь с этой болью, то утону в ней.