Имон шумно выдохнул.

– Она знает священное слово, парень. Немногим оно известно. Может быть, что-то и есть в ее истории.

– Наверняка где-нибудь подслушала! Она лгунья, мошенница. С какой стати ей верить?

– Письмо, – подсказал Кэлибрид. – Можешь показать письмо от Элисон?

Саманта ощутила, что пол уходит из-под ног.

– Письма нет. Сгорело вместе с Эррадейлом.

– Мы можем запереть ее здесь, в замке, – предложил Имон. – И связаться с Элисон Росс. Посмотрим, подтвердит ли она этот рассказ.

– Да-да, конечно! – с надеждой в голосе подхватила Саманта. – Хотя не знаю, найдете ли вы ее. Она писала, что выходит замуж, а потом уедет на медовый месяц и… Я не знаю, куда именно.

– Чертовски удобно, правда?! – прорычал Гэвин. От звуков ее голоса вся грудь Саманты наполнилась немыслимой, невыразимой болью. – И с чего я должен делать тебе одолжение – особенно сейчас, когда ты опять держишь меня на мушке?

– Я ничего этого не планировала! Хотела только одного – жить своей жизнью, а от тебя держаться подальше!

– Это правда, – в задумчивости подтвердил Кэлибрид. – Она очень старалась тебя ненавидеть.

– Когда мы поженились, мы… мы друг другу даже не нравились! Я думала…

– Думала, что сможешь выдать ребенка своего умершего мужа за моего.

Вот он, величайший ее грех! Самая страшная ложь! То, чего он не простит никогда!

Слезы уже текли по ее щекам, но Саманта их не замечала. Она переводила молящий взор с одного слушателя на другого, взывая к их милосердию. И читала на лицах: «Пожалуй, можно было бы ее понять… и даже простить, однако…» Этого они не могли. Слишком велики были ее прегрешения.

– Я хотела все тебе рассказать! Я собиралась…

– У тебя было очень много возможностей, – заявил Гэвин. – Например, прошедшей ночью!

Саманта тихо застонала. Острие вины пронзило насквозь ее сжавшееся сердце.