– Я сказала, давай сходим в бар «У Янси». Мне нужно выбраться из этой квартиры. Приодеться. Напиться.

Руби порвала с Хейзом во время рождественских каникул, пока я навещала семью в Небраске.

Я посмотрела на стопку учебников и тетрадей, сложенных на моем столе, – я отложила работу, чтобы прочитать последнее письмо Коннора.

Я уже перечитала его раз десять, как и все остальные его письма. Он писал очень откровенно, и я глазами и сердцем впитывала каждое слово.

– Дай мне пять минут, – попросила я Руби и снова уткнулась взглядом в страницу.

Думая о тебе, я чувствую себя непобедимым. Бездонным.

Чем больше ты забираешь мое сердце, тем больше я могу отдать.

– Боже правый, подружка, да я даже отсюда вижу огоньки у тебя в глазах, – вздохнула Руби. – Что, очередное письмо от Коннора?

– Да, десятое.

– С ума сойти, обычная почта, бумажные конверты. Уже и не помню, когда в последний раз получала настоящее письмо.

– В письмах он становится более откровенным, пишет об очень личных вещах, – сказала я. – Он стал таким отстраненным и подавленным перед отправкой в тренировочный лагерь, но теперь…

Мой взгляд магнитом тянуло к написанным на бумаге словам.

Эти письма – моя единственная отдушина, они заменяют мне тебя. Игра слов, но я знаю, что мы будем страдать, если заиграемся…

– Наверное, он нервничает из-за основного курса боевых тренировок, – предположила Руби. – Я смотрела «Цельнометаллическую оболочку[12]». Новобранцев по сто раз на дню называют вонючими задницами и заставляют пахать до седьмого пота. – Она покачала головой. – Зато, вернувшись, он тут же на тебя запрыгнет.

Я улыбнулась и отложила письмо.

– Развертывание войск меня пугает.

– Постарайся не волноваться – их могут послать куда угодно. Кузен моего друга только что отправился в Японию, хотя война идет в Сирии. К тому же они вдвоем – вот чудо-то.