– Это сенатор Дрейк подергала за ниточки.

Руби похлопала меня по руке.

– Вместе им будет легче.

Я кивнула. С каждым чудесным письмом Коннора мое сердце все больше и больше прикипало к нему, и с каждым днем я все больше и больше думала о том, куда его отправят. Я ужасно за него боялась…

Руби взяла свою куртку.

– Идем проветримся. Мне нужно отвлечься. – Она подмигнула. – А еще выпить чего-нибудь покрепче.

В баре «У Янси» Руби заказала себе клюквенную водку, а мне грушевый сидр. Мы сели за маленький столик рядом с бильярдными столами и досками для дартса. Какие-то парни играли и в бильярд, и в дартс, но они были не из компании Коннора. Из музыкального центра лилась песня «Ночь, когда мы встретились» группы «Lord Huron».

– Поговори со мной, – попросила Руби. – Отвлеки меня от постхейзовского похмелья.

– Мне и самой есть от чего отвлечься, – вздохнула я. – Я ни на шаг не продвинулась с проектом. Мои оценки ухудшились. А когда я не волнуюсь за Коннора и Уэса, я волнуюсь за нашу ферму. На Рождество я прижала Трэвиса, и он рассказал мне правду о состоянии наших финансов.

Руби поморщилась.

– И?

– Мы должны больше тридцати тысяч, и в этом году урожай будет меньше, чем в прошлом. – Я потерла глаза. – Такое чувство, будто все идет не так. Даже вы с Хейзом расстались.

– Было весело, а потом стало невесело. – Руби пожала плечами. – Я никогда не питаю больших надежд, так что сильно не убиваюсь.

– А вот я наоборот. С Коннором у нас все идет именно так, как я и боялась. После того как мы с ним провели вместе ночь, я принимаю все близко к сердцу, а теперь просто с ума схожу.

Руби взяла меня за руку.

– Ты в него влюблена?

– Наши отношения долго были как качели. Шаг вперед, два назад. Одно время мне казалось, что рядом со мной Коннор боится быть собой, но когда мы с ним говорили по телефону, вечером, когда папа был болен… И теперь он пишет мне такие письма, я в каждой строчке чувствую его искренние переживания. Такое чувство, будто есть два Коннора. Это звучит глупо, но я словно пытаюсь заглянуть в окно, а он его закрывает. Пытаюсь заглянуть в его душу. И после Дня благодарения я поняла, почему он так не хочет открыться мне. Они его душат, поэтому он закрывается от мира шутками и улыбками.

Руби склонила голову набок.

– Это значит «да»?

– Возможно, – ответила я, чувствуя, что слезы наворачиваются на глаза. – Но мне страшно. Очень страшно. Не только из-за того, что мое сердце под ударом, но еще и потому, что сейчас в мире стало так опасно, и эта опасность настоящая. Угроза жизни. Очень многое стоит на кону. И завтрашний день изменит наши жизни.