Точнее, это, возможно, была ошибка, но все, что только что случилось между мной и Уэстоном, было так естественно. Неизбежно. Словно я ждала Уэстона долго-долго.

«Наконец-то».

Целуя Уэстона, я предавала Коннора, но при этом не чувствовала себя обманщицей, наоборот, было такое ощущение, что я все делаю правильно.

«Что происходит между нами троими?»

Но спрашивать было уже поздно.

* * *

Мы попрощались на рассвете, до восхода солнца. Я чувствовала себя обессиленной и медлительной; из-за выпитого накануне алкоголя в голове стоял похмельный туман, а то, чем мы занимались с Уэстоном, казалось сном, неправильным и идеальным. С одной стороны, мне хотелось убежать с крыльца от стыда, с другой стороны, хотелось вернуться в кровать и снова заснуть.

Мать Уэстона громко плакала. Мать Коннора утирала слезы. Пол пожал Уэстону руку и явно был в шоке, когда юноша вдруг крепко его обнял. Они похлопали друг друга по спине и еще немного постояли обнявшись. Уэстон отстранился и что-то сказал Полу. Сначала Пол затряс головой и помрачнел, но Уэстон настаивал. Наконец Пол кивнул, и они снова пожали друг другу руки, будто заключили какую-то сделку.

– Обещаю, – сказал Пол.

Коннор обнял меня, и я обмерла, уверенная, что он почувствует оставшийся на мне запах Уэстона. Когда Коннор наклонился меня поцеловать, к моим щекам прилил жар от стыда.

– Береги себя, – пробормотала я.

– Хорошо, – пробормотал он, уткнувшись лицом мне в волосы.

Руби тоже обняла Коннора, а потом Уэстона и потрепала его по щеке.

– Веди себя хорошо. – Она усмехнулась. – Нет, беру свои слова обратно. Размажь там всех в кашу.

Уэстон едва заметно улыбнулся.

– Обязательно.

Наконец пришла моя очередь прощаться с Уэстоном. Все наблюдали, как двое друзей прощаются с родными и близкими.

Я медленно обняла Уэстона за шею, и его руки обхватили меня.

– Позаботься о нем, – попросила я надтреснутым голосом. – И о себе. Береги себя.

«И возвращайся ко мне».