Она приняла душ, смыла грим и сняла костюм, сменив его шелковыми шортами и белой футболкой.

– Сделай это, – подначивал я.

Острые концы погрузились глубже. Мне нравилось, как Уинтер сейчас выглядела. Перехватила контроль надо мной с болезненной, но требовательной силой. Я хотел, чтобы она добилась от меня всего, чего хотела.

Член начал твердеть под девушкой, тянуться к ее теплу, и я был полностью готов повторить то, что случилось в парке. Только на одну ночь.

Ведь Уинтер сама ко мне пришла, в конце концов.

– Ты не солгал, – произнесла она после паузы с задумчивым видом, словно прокручивая в мыслях какое-то воспоминание.

Семь лет назад я сказал ей в школьной кладовой, что убил свою мать. Уинтер сочла мои слова чушью. Теперь она знала.

– Когда это началось? – поинтересовалась девушка, осмысливая информацию.

Но я не собирался говорить об этом. Никогда и ни за что.

– В фонтане, когда тебе было восемь, а мне – одиннадцать, – ответил я.

– Я не то имела в виду.

– Все остальное не важно. – Впившись пальцами в ее задницу, я поднял бедра и прижался членом к ней.

– О да, – выдохнул я, поймав ртом воздух. Жар Уинтер пропитал мою окаменевшую плоть сквозь ее кружевные шелковые боксеры.

Твою мать, я не мог думать.

Дыша чаще, я окунулся в омут с головой, поддался ее требовательным вопросам, мне нравилось чувствовать опасность лезвий, способных в любой момент поранить или прикончить меня. Пот охладил мою кожу, чувства обострились. Я хотел ощутить все, быть наполненным ею.

Положив одну ладонь Уинтер на плечо, я начал двигаться под ней. Ее одежда осталась на месте, отчего пытка моя была особенно невыносимой.

– Остановись, – выдохнула девушка. – Дэймон, остановись.

– Тогда слезь с меня.

Она сидела на мне. Я тут ничего не контролировал.

– Пусть я и женат на Ари, – сказал я, до смерти желая снова оказаться внутри Уинтер, – но на самом деле хочу поиграть с ее младшей сестренкой. – Я рывком прижал девушку к себе. Ножи упали на кровать, а я прошептал у самых ее губ: – Всегда хотел поиграть именно с ней.