– Шансов не превратиться в своих гребаных родителей, – ответила Рика.

В горле застрял ком размером с бейсбольный мяч.

Она права? Я в них превращался? Потеряю ли я интерес Уинтер к себе? Желал ли я других женщин?

Нет.

А если она забеременеет? Мои дети будут меня ненавидеть за то, какую боль я ей причинил? Неужели это замкнутый круг? Действительно ли я отказывался признавать правоту Рики, а Майкл с Каем знали то, что я упорно отрицал?

Я хотел Уинтер.

Вчера я сорвался, потому что не желал нам такого мрачного будущего. Мне просто хотелось вернуть ту девчонку, которая сидела на моих коленях и вела мою машину.

Я делал ее счастливой. Я.

Вместо того чтобы следовать своему плану и вызвать у Уинтер ненависть к самой себе из-за испытываемого ко мне влечения, мне самому было противно, что до сих пор ее жаждал.

Произошедшее между нами в прошлом не было ложью. За исключением моего имени.

Все было по-настоящему, и я хотел это вернуть.

Твою мать, я любил ее.

Проклятье.

Развернувшись кругом, я прошел мимо Рики к лифту, однако снова услышал, как она меня окликнула:

– И еще, Дэймон…

Я остановился.

– Когда она сменит гнев на милость, своди ее куда-нибудь. Побудьте вдвоем.

Что?

– Это называется «свидание», – пояснила девушка, – где ты делаешь что-то, что доставляет ей радость. И вы оба при этом остаетесь в одежде.