Я провел рукой по ее животу и почувствовал, как что-то, похожее на ножку, уперлось мне в ладонь.

– Потому что я люблю тебя.

Взгляд больших карих глаз встретился с моим.

– Ты когда-нибудь представлял себе все это? – спросила она. – Четыре года назад я забеременела спустя несколько месяцев после секса в клубе, а сейчас у нас будет наш четвертый ребенок, при этом, целуя тебя, я понимаю, что мои чувства не изменились.

– У меня есть подозрение, что эти чувства навсегда.

– Ты еще не соскучился? – спросила она, и я тут же понял, что она имела в виду.

– Конечно, да, но мы ведь назначили дату нашего возвращения.

После рождения Аннабель мы вернулись в нашу комнату в клубе Джонни уже через несколько месяцев. Но после Айрис комната больше не казалась подходящим решением. Пару раз мы попробовали вернуться в это место, где привыкли давать волю своим желаниям. Но почему-то заниматься любовью в комнате с огромной стеклянной стеной на тот момент было уже не то. Слишком интимно, слишком много зрителей. Проще говоря, нам это больше не подходило.

И мы придумали кое-что другое: в середине дня, когда «Красная Луна» для посетителей все равно была закрыта, по ту сторону стеклянной стены находился один талантливый фотограф – чье имя мы так и не запомнили и с кем никогда не общались – и снимал, как мы занимаемся любовью. Джонни использовал эти фотографии в качестве декора всего коридора. Раз или два раза в месяц мы приходили на такую фотосессию. Иногда чаще, иногда реже.

Завсегдатаям нравилось, что мы не переставали появляться в клубе.

А Саре нравилось выбирать, какие фото будут его украшать.

Я же был уверен, что мы обязательно найдем способ воплотить в жизнь все ее потребности и что это приватно-публичное удовольствие будет с нами столько, сколько мы будем живы.

– Ты счастлив? – спросила, положив ладони мне на живот.

– Безмерно.

Сара снова приподнялась и снова меня поцеловала.

– Наверное, нам стоит остановиться на четверых.

Я рассмеялся, не отрываясь от ее губ.

– Наверное, ты права.

– И мне нравится наша няня. Не хочется, чтобы он уходил.

От этого я расхохотался: