ГЛАВА 41
Лариса открыла глаза. По утверждению редакторов издательств, именно с пробуждения главного героя начинается две трети бульварных романов. В большей части романов главный герой просыпается с похмелья. Судя по раскалывающейся голове, Лариса не избежала участи большинства.
— Господи, кто я? Где я?
— Остался последний вопрос «почём я?» — раздался мужской голос с другой стороны кровати.
— Ну и? — поинтересовалась Лариса со своей половины, боясь повернуться на знакомый, но вряд ли родной голос.
— Дорого, очень дорого. Не побоюсь этого слова, так дорого я еще ни разу. Чертово вино! Не мог же я ударить лицом в грязь и поить Эдит Пиаф шипучкой.
— Кого? — Лариса мгновенно села в кровати с широко раскрытыми глазами.
— Разрешите представиться, Ив Монтан, — рыжий друг Александра, опершись на подушки, изобразил полупоклон.
Лариса отметила черную футболку, деталь гардероба, которая накануне вряд ли скрывалась под костюмом с галстуком.
— Оказывается, все еще хуже, чем я думала, — и она рухнула обратно.
— Если тебя терзает вопрос, — начал он многозначительно, — было или нет, то…
— Судя по количеству гномиков в моей голове, — перебила его Лариса, — выбивающих мои драгоценные мозги, я со спокойной совестью могу сказать, что ты остался девственником.
Бросив взгляд на стол, где стояло пять пустых бутылок из-под «Шато Мутон Ротшильд», она продолжила:
— М-да, странно, что я вообще встретила утро. А почему Эдит Пиаф? Я как-то прокомментировала?
— Сначала мы хорошо отметили знакомство на вечеринке. Потом поехали кататься по ночному городу. Потом ты пела. Но, рьен до рьен, но, же не регрет де рьен…
— Точно! На курсах проходили, — припомнила Лариса.
— А потом жаловалась на поруганную честь, загубленные годы, и что он сволочь. Потом ныла, что нет ни одного друга, кто бы понял твою мятущуюся душу, и назвала меня Ивом Монтаном. Я согласился. А дальше мы с тобой поехали сюда и выхлебали все коллекционное вино, имеющееся в ресторане гостиницы.
— А почему я к тебе поехала? — недоумевала новоявленная пьяница.