Я хочу закричать, но не могу. Чувствую давление воды. Мы уже довольно глубоко, но всё еще не на дне.

И я не вижу Сэма. Мое сердце колотится так часто, что каждый удар причиняет боль, словно бы сотрясая все мое тело. Голова раскалывается от давления. Я дышу чаще, стараясь получить больше воздуха, и понимаю, что лишь делаю себе хуже. Я стараюсь успокоиться… Нет, не могу. Не могу. Сэм где-то здесь…

Лучи наших фонарей скользят по мертвым телам. Некоторые представляют собой лишь кучки костей, валяющихся на густом черном иле; некоторые еще удерживаются вместе сухожилиями и жутко перекрученными мышцами. Некоторые еще целы, и удушающий ужас приказывает мне убраться отсюда, убраться поскорее.

Но я никуда не уйду без Сэма.

Сначала я принимаю его за одного из мертвецов, потому что он не шевелится.

Но он истекает кровью. Облачко красного тумана колышется вокруг него, проступая из-под промокшей повязки на талии. Он колышется в толще воды, удерживаемый тяжелой цепью, запертой на висячий замок, и чем-то похожим на маленький лодочный якорь.

Глаза его закрыты.

Все мое тело едва не взрывается от последнего прилива адреналина, от отчаяния, от ужаса. Я должна спасти его, должна.

Совершаю рывок вперед и прикасаюсь к нему. Сэм открывает глаза. Потом начинает яростно дергаться. Он собирается вдохнуть воду, я вижу это по выражению слепой паники на его лице. Я хватаю его за нос и сжимаю. Потом делаю глубокий вдох и сую загубник своего акваланга ему в рот. «Дыши, – молю я его. – Ради бога, дыши, пожалуйста, дыши, милый!» На одну мучительную секунду мне кажется, что Сэм не может этого сделать; он пытается убрать мои пальцы со своего носа, но потом я вижу, как его тело облегченно расслабляется. Он делает вдох. Я отпускаю его нос. Сэм прижимает загубник обеими руками и втягивает воздух, выдыхая пузыри.

Он жив. Он в порядке. Нет, не в порядке, он истекает кровью, он замерзает – кожа у него бледная, рубашки на нем нет, и это при таком-то холоде! Переохлаждение быстро убьет его, как и потеря крови. Нам нужно вытащить его.

Я дергаю за цепь и понимаю, что она крепко стянута замком. У нас нет с собой ничего, чтобы снять ее.

Мои легкие горят и трепещут от нехватки воздуха. Хавьер подает мне сигналы, но я не понимаю, что он имеет в виду, пока Эспарца не снимает со своего пояса еще один регулятор – полагаю, такие двойные устройства предназначаются для того, чтобы поделиться с другим аквалангистом, попавшим в беду. Он вкладывает загубник Сэму в рот, но я не могу разобрать, дышит ли Сэм.

Мы должны снять цепь, но через голову не сможем – она слишком тугая. Единственный вариант – стянуть ее через ноги, однако этому препятствуют штаны, все еще надетые на Сэма. Я сдергиваю с него джинсы, и они уплывают прочь. Он остается в одних трусах. Руки у меня дрожат, пальцы немеют. Я хватаю цепь со своей стороны и сдвигаю вниз на полдюйма. Мои пальцы соскальзывают, и я рычу в свой загубник от ярости. Хавьер действует с другого бока. Мы растравляем рану Сэма, но сейчас это не имеет значения. Я вижу, как он неуклюже шевелится, пытаясь помочь нам, но не вполне осознавая, что делает. Его тело начинает отключаться.