Лучшее, что я могу, – это ползти по-пластунски, отталкиваясь от земли ступнями и предплечьями. Я приближаюсь к ограждению – это не идеальное укрытие, но если я буду лежать неподвижно, меня будет трудно заметить.

Или, по крайней мере, я так считаю до того момента, когда позади меня не слышится щелканье затвора дробовика. В спину мне упирается что-то, весьма напоминающее сдвоенный ствол.

– Вставай, – произносит мужской голос. – Живо.

Это тот тип, у которого я стащил ключи.

Надо же так облажаться…

26. Гвен

26. Гвен

Я ненавижу ждать. Майк Люстиг взял с меня слово, что я, Кец, Джи Би, Хавьер и Ланни останемся там, где нас разместили, – на южной стороне лагеря, подальше от ворот. Он назначил двух агентов Теннессийского бюро оставаться с нами и следить, чтобы мы сдержали обещание.

Конечно же, я его не сдерживаю. Мы ждем, пока не слышим, как в поселении начинается суматоха. Внутри периметра вспыхивают прожекторы. Джи Би проверяет свой телефон и отправляет сообщение. Никто не говорит ни слова. У обоих агентов ТБР такой вид, словно они предпочли бы быть в гуще событий, а не торчать здесь с нами.

Поэтому они поначалу не замечают, как появляются Цисли Уэст и Джо Фруд, материализовавшиеся из темноты, подобно призракам. Наконец, разобрав, что к чему, агенты выпрыгивают с передних сидений внедорожника и достают оружие. Цисли и Джо поднимают руки.

– Мы безоружны! – кричит Джо. Агенты ТБР бросаются вперед.

Они не видят, как сзади на них кидаемся мы с Хавьером и Джи Би. Им предстоит на краткое время пожалеть об этом.

Кец остается в тылу с Ланни. Мы связываем лодыжки и запястья агентов наручниками-стяжками и заталкиваем на заднее сиденье их собственного внедорожника. В качестве меры предосторожности соединяем все теми же стяжками их поясные ремни и дверные ручки, чтобы агенты никуда не уползли.

– Вы за это в тюрьму сядете! – рычит один из них, помоложе. Старший, похоже, смирился с поражением.

– Надеюсь, вы знаете, что делаете.

– Знаем, – заверяет его Кеция и ухмыляется, словно предвкушая забаву.

Джи Би подводит внедорожник ближе к металлической ограде, Хавьер и Кец достают из багажника толстый резиновый мат и перебрасывают его через колючую проволоку, тянущуюся поверху. Хавьер перелезает первым, спрыгивая и приземляясь с гимнастической легкостью, которую я явно не смогу скопировать. Кец переправляется почти так же ловко.

– Мама… – Я уже упираюсь одной ногой в бампер, намереваясь вскарабкаться наверх. Но моя дочь обращается ко мне, и я убираю ногу и поворачиваюсь к ней. Вид у нее бледный и напряженный, в глазах стоят слезы. Я обнимаю ее и черпаю силу в этом мгновении. – Верни Коннора, пожалуйста, – дрожащим голосом шепчет она.