…Дориан прижимал жену к себе, устраиваясь под одеялом.

Как только они улеглись, он поцеловал ее веки.

– Я люблю тебя. – Ее щеки. – Я люблю тебя. – Надолго задержался на мягком уголке в изгибе ее плеча. – Я люблю тебя.

Фара приподняла голову, сияющая улыбка обнажила ее маленькие ровные зубы.

– Я рада, что ты привыкаешь к этой фразе. – Она поцеловала его подбородок. – Ты будешь должен говорить это по крайней мере один раз в день. До конца нашей жизни.

Дориан и без того собирался это делать, но все же приподнял брови в притворном удивлении, очарованный тем, что его жена снова стала игривой.

– Каждый день, говоришь?

– И гораздо чаще в те дни, когда мы поругаемся, – мудро предупредила она.

– А из-за чего ты собираешься со мной ругаться?

Фара бросила на него властный взгляд.

– Поверь мне, случай еще представится.

Собственный смех показался чужим даже для его ушей…

– Фея? – пробормотал Дориан, чувствуя, как сонная истома пробирается сквозь его кости, и ощущая тепло ее крошечного тела.

– М-м-м?.. – Фара силилась поднять тяжелые веки, но ей не удавалось открыть глаза достаточно широко, чтобы как следует рассмотреть его.

– Я тебя люблю.

Зевок едва не сломал ей челюсть, и Фара похлопала его по груди.

– Ты уже это говорил, – вымолвила она.

– Я говорил это как Дориан. Но я должен каждый день говорить тебе о своей любви и от имени Дугана.

Ее подбородок задрожал, но на этот раз в слезе, скатившейся по щеке, не было печали, только радость, и поэтому он стер ее поцелуем, а потом попытался сменить ее положение, чтобы уйти, когда она заснет.

– Иногда ты смотришь, как я сплю, да? – спросила она, уже более настороженно.