Я пытаюсь еще раз.
– Слушай, ты явно много выпил…
– Нет, я не пил. – Его голос пугающе спокоен.
Я кусаю губу. Блин. Он трезв? Он стоит на карнизе на высоте четырех этажей от земли, и он трезв как стеклышко?
Внезапно я слышу вдалеке вой сирен. У меня подскакивает сердце. Это к нам? Кто-то заметил нас и вызвал полицию? Боже, я хочу, чтобы приехала полиция. Я хочу, чтобы они привели своего переговорщика, который разговаривает с потенциальными самоубийцами и убеждает их не совершать суицид.
Я с этим не справлюсь.
Ветер шевелит мои волосы и заставляет их трепыхаться, как напуганная птица. Я даже не взяла парку, когда выбежала из дома. Я в красном свитере, леггинсах и сапогах, и мороз пробирает меня до легких. Я даже представить не могу, как холодно Ти-Джею: он в одной тонкой футболке. Его легкое тело может попросту сдуть сильный порыв ветра. И, судя по быстро крутящимся в воздухе снежным хлопьям, такой порыв может случиться в любую секунду.
– Ладно, – слабо говорю я. – Ладно. Раз ты не спускаешься, то я поднимусь к тебе сама.
– Деми, не подходи. – Плечи Ти-Джея складываются в напряженную линию. – Серьезно. Я прыгну.
Я сжимаю зубы – от страха, а не от злости – и еще ближе придвигаюсь к карнизу.
– Я не хочу, чтобы ты прыгал, – говорю я ему, пока мое сердце отбивает о грудную клетку сумасшедший ритм. – Сначала я хочу с тобой поговорить. А потом мы обсудим, что будем делать дальше.
– Нам не о чем разговаривать. Иди обратно к своему новому парню.
Я подхожу к карнизу. Меня едва не выворачивает, когда я замечаю на бетоне тонкий слой инея. По крайней мере, я надеюсь, что это иней, а не толстый лед.
– То есть в этом все и дело? – тихо спрашиваю я. – Во мне и Хантере?
– Да, я стою здесь, готовый прыгнуть насмерть, из-за тебя и Хантера. Господи, Деми! Как же ты, мать твою, зациклена на себе!
Меня передергивает. Я глотаю морозный воздух и ставлю одну ногу на карниз. Она скользит. Мать твою, это все-таки лед. О боже. Что, черт возьми, я делаю?
Да. Ти-Джею нужна помощь.
Я делаю еще один вдох.