– Да, мы стараемся помочь тем, кого любим… Я все-таки надеюсь, что об Астбери останутся не только плохие воспоминания.

– Конечно! Не считая последних событий, мне здесь очень понравилось. А что теперь будет здесь? Что вы будете делать, пока Энтони в больнице? – спросила Ребекка.

– Теперь поместьем занимаются опекуны. Даже если его будут продавать, потребуется немало времени.

– Они могут продать поместье? Я думала, такое решение вправе принять лишь сам Энтони.

– К несчастью, его объявят недееспособным. Кстати, я уже собиралась написать вам, потому что я каждый день навещаю его в больнице, и он просил передать: он очень сожалеет, что напугал вас. Дело в том, что он полюбил вас и совсем запутался, бедняжка.

– Я знаю, доктор Трефузис все объяснил. Мне очень жаль.

– Не расстраивайтесь. Вы не виноваты, что ваша красота так на него подействовала. Но если вдруг захотите написать ему, он будет очень рад. Думаю, ему станет легче.

– Я напишу.

Лицо миссис Треватан просветлело.

– Мне нелегко его навещать: он постоянно плачет, просится домой и вообще не понимает, где находится, бедный ягненочек. Поэтому я и прошу, чтобы вы ему написали. У него никого нет, кроме меня.

– Да-да, обязательно напишу. А сейчас мне пора. Я уезжаю.

– Уверена, вы будете рады вернуться к своей обычной жизни в Нью-Йорке.

– Если честно, не представляю, – ответила Ребекка. – Мне будет вас не хватать, миссис Треватан.

– Ох, перестаньте, милочка, я сейчас заплачу. Вы такая славная. Идите сюда, я вас обниму.

Миссис Треватан распахнула руки, и Ребекка бросилась в ее объятия.

– Да, много воды утекло, с тех пор как вы сюда приехали, – вздохнула миссис Треватан, отпуская Ребекку. – А вы увидитесь с юным джентльменом из Индии?

– Не знаю.

– Конечно, дело не мое, но вы были бы прекрасной парой. Он гораздо лучше, чем этот актеришка – «Фигаро тут, Фигаро там»!.. Ну ладно, ступайте, я буду вами гордиться.

– Если вдруг захотите приехать в Нью-Йорк, то в моей квартире для вас всегда найдется место! – с чувством сказала Ребекка.

– Спасибо, солнышко, но вы ведь знаете: я не могу оставить его светлость даже на несколько дней. Мне тоже пишите, хорошо?