Габриэль склонился над ее плечом. Она подделала безупречно. Лучше, чем кто-либо из них смог бы это сделать даже после недельной тренировки.

Она сравнила подделку с оригиналом и сделала еще одну попытку.

На сей раз получилось еще лучше. Габриэль вряд ли отличил бы ее почерк от почерка Притчарда.

Аманда положила перо и потянулась, расправила плечи, поиграв мышцами, как делают боксеры, разогреваясь перед схваткой, затем снова взяла перо, обмакнула в чернила и быстро одну за другой вывела подпись еще пять раз подряд. К четвертому разу легкие колебания, заметные в начертании первых двух попыток, исчезли.

Аманда протянула руку.

– Письмо, пожалуйста.

Страттон протянул ей письмо. Она положила его перед собой, обмакнула перо в чернильницу, поставила подпись, промокнула ее и вернула бумагу Страттону.

В течение секунд десяти в комнате царила гробовая тишина. Страттон передал письмо Брентворту, брови которого удивленно взмыли вверх.

– Превосходно! – воскликнул Страттон. – Видимо, для леди Фарнсуорт, вы были неоценимой находкой.

Лицо Аманды ничего не выражало. Габриэль положил руку ей на плечо. Она согласилась сделать это, только чтобы закончить их дела с Ярнеллом, но он понимал, что демонстрация этого умения в присутствии других людей смутила ее.

– Ну а теперь мы вас оставим, – сказал Брентворт. – Рано утром я лично передам записку Ярнеллу. Страттон проследит за тем, чтобы наш предполагаемый пленник, находящийся наверху, не ускользнул до полудня, но, если принять во внимание количество съеденного и выпитого им, это маловероятно. Мы должны быть готовы к тому, что Ярнелл прибудет часам к десяти, если прибудет вообще.

Они со Страттоном удалились.

– Если у них возникли какие-то вопросы касательно меня, на них следует ответить, – сказала Аманда.

– Тебя нельзя винить в том, чему тебя научил отец, когда ты была совсем маленькой.

– Этому последнему научила меня мама.

– Может быть, нам следовало привлечь ее к подделыванию подписи.

Аманда покачала головой.

– Я делаю это гораздо лучше. – Она взглянула на него. – Кажется, завтра все должно закончиться.

Ее слова и их глубинный смысл задели тот тяжелый комок, который он в течение многих дней носил в своем сердце.

– Приди в мои объятия, Аманда, усни в них, и пусть завтрашний день сам позаботится о себе.