– Мы можем присесть, папа? Мы хотели бы кое-что сообщить вам обоим.

– Тебе нужны деньги? – поинтересовался отец. – Потому что я могу сказать тебе прямо сейчас…

– Нам не нужны деньги, – оборвала я, – пожалуйста, папа. Прошло уже семь лет. Мы можем просто посидеть и поговорить минутку?

Отец задумался, а я вглядывалась в его лицо в поисках каких-либо признаков тепла или привязанности, сожаления или вины. Но если он и чувствовал что-то еще, кроме холодного презрения, то никак не показывал этого.

– Хорошо, – согласился он, – давайте поговорим, но недолго. У меня много работы.

Как хозяйка самого неловкого в мире званого обеда, мать провела нас в гостиную. Папа сел на диван прямо посередине, чтобы никто не мог устроиться рядом. Таким образом, для нас троих осталось только два стула с высокими спинками.

– О… – Слегка паникуя, мама огляделась вокруг. – Я принесу стул из столовой…

– Я постою, – возразил Тео и занял позицию позади моего стула, скрестив руки на груди, как часовой или телохранитель. Мама села, крепко стиснув руки на коленях. Отец сидел, откинувшись назад, положив руки на бедра, задрав подбородок и опустив губы. Он ждал.

Я на мгновение задумалась. Вероятно, это последний шанс на примирение. Позади меня Тео пошевелился, напоминая, что рядом и что всегда будет рядом со мной. Я сделала глубокий вдох.

– За последние годы, с тех пор как мы виделись в прошлый раз, многое произошло. И не буду лгать, у меня были действительно трудные времена. Времена, когда я нуждалась в вас. Обоих.

Мать сидела совершенно неподвижно, но ее глаза на мгновение прикрылись, словно от боли.

Однако отец поджал губы, и казалось, еще больше затвердел прямо у меня на глазах.

– Следовало подумать об этом, прежде чем нарушать правила дома, – заявил он.

Рука Тео коснулась моей спины. Я с трудом сглотнула и сказала:

– Думаю, папа, я заплатила за эту ошибку тысячу раз.

В памяти всплыли недели бездомных скитаний после того, как Четт меня бросил. Месяцы и годы, проведенные вместе с Лолой. Затем в расплывчатом алкогольном тумане бесчисленных мелких шоу, которые мы играли с Rapid Confession, пытаясь встать на ноги. Бросив все это ему в лицо, я ничего не добьюсь. Если у нас и был шанс, то именно в этот момент, прямо сейчас.

– Я все это уже пережила. Научилась стоять на собственных ногах. У меня успешная карьера музыканта. Не с группой, я теперь сама по себе. А Тео, – я подняла руку, и он вложил в нее свою, – Тео – татуировщик и владеет собственным салоном. Мы будем жить в Лас-Вегасе. И мы создаем семью.

Мама вскинула голову и ахнула: