– У тебя будет ребенок?

На мои глаза навернулись слезы. Эти слова наполняли меня радостью всякий раз, когда я слышала их вслух. Радость, которая могла бы пролиться в эту гостиную, затопить этот дом и разрушить стены. Возможно. Это было необходимо. Какие могут быть враждебность или сожаление, если речь идет о ребенке?

– Да, мам, – подтвердила я, – у нас будет ребенок, и именно поэтому я здесь. Я хочу… Мы хотим, чтобы вы стали частью нашей жизни. И жизни малыша. Это ваш внук или внучка. Мне плевать на прошлое. Я хочу начать все сначала, хорошо? Новое семейное начало.

Слезы наполнили глаза матери, и она начала кивать. Эмоции поднялись прямо из груди к горлу, когда она наклонилась вперед на своем стуле, прижав руку к сердцу. Надежда осветила ее глаза так, как я никогда раньше не видела.

– О, Кэсси, – прошептала она.

Ее слова плавали в неподвижном воздухе, как пузыри. И мой отец схлопывал их один за другим.

– Музыкант и татуировщик, – проговорил он, – и ты думаешь, это серьезная, стабильная карьера, с помощью которой можно вырастить ребенка?

– Я подписала контракт с лейблом, папа, – произнесла я медленно, осторожно, держась за счастье. – Я не собираюсь играть в маленьких клубах, где платят по полсотни долларов за выход. Больше не собираюсь. А Тедди – художник. Его работы печатались в…

– Музыкальная индустрия полна наркоманов, – отмахнулся отец, – а татуировки делают только преступники. Это факт. Вы хотите привнести такие элементы в жизнь вашего ребенка?

– Все совсем не так…

– Знаешь, что я вижу? – спросил мой отец. – Я вижу, что ничего не изменилось. Ни одна чертова вещь. Ты всю жизнь изображала из себя бунтаря. Играла рок-звезду, таскалась с такими же мужчинами.

– Это неправда. Тедди – это…

– А теперь ты приходишь сюда и говоришь, что тебя обрюхатил татуированный девиант. – Он указал на Тео. – И что же, я должен быть вне себя от радости?

Я пошатнулась, как от пощечины. Тео издал тихий рык. Жар его растущего гнева ощущался даже в пальцах, сжимающих мои. Я ухватилась за него и впервые в жизни ударила в ответ.

– Извинись, – приказала я тихим голосом, который едва узнала.

Отец моргнул.

– Ты со мной разговариваешь?

– Тебе лучше извиниться, черт возьми, – повысила я голос. – Девиант? Он в два раза лучше тебя. Девиант здесь ты. Бессердечный сукин сын, который выгнал семнадцатилетнюю девушку из дома, потому что видит только то, что хочет видеть. Если вещи выглядят неправильно, если люди выглядят неправильно, ты избавляешься от них. Но я все еще здесь… папа. Я прямо здесь. Я прямо… здесь.