– Именно. Тео попросил моей руки, заявив моему отцу, что у него голова в заднице.

– Он так любит традиции.

– Стой, – выдавила я, размахивая руками, – у меня болят щеки. – Я сделала глубокий вздох и вытерла глаза. – Боже, это было так ужасно, что даже смешно.

Взгляд Дены смягчился.

– Ты в порядке?

– Не совсем. Но я все равно могу посмеяться над этим. – Я тряхнула головой. – Дело сделано. Со мной покончено, но, по крайней мере, я спокойна, что пыталась.

– Ты это сделала и должна гордиться собой.

Я почувствовала, как во мне снова закипает смех.

– Я больше горжусь Тедди за то, что он не сжег их дом.

Дена склонилась над тарелкой, и мы разразились смехом, который продолжался до тех пор, пока не забыли, с чего все началось.

– Вот дерьмо, – пробормотала я, вытирая глаза. – Ладно, я проголодалась от смеха. Или это, или мое первое настоящее беременное желание. – Я кивнула на витрину в конце фуд-корта. – Если прямо сейчас не съем синабонн, кто-нибудь пострадает.

– Я не думаю, что голод беременности, скорее голод торгового центра, – заметила Дена. – Клянусь, они распыляют в воздухе запах своей глазури.

Спустя одну липкую, сладкую булочку с корицей мы с Деной вернулись к ее машине на открытой парковке.

– Ты хочешь… – Слова оборвались слабым криком, когда ослепительная, острая как бритва боль взорвалась в нижней части живота. Удар в левый бок, перехватывающий дыхание и заставляющий меня наклониться. Боль распространилась, как лесной пожар, вокруг середины живота, вниз по бедру и вокруг спины.

Я бы закричала, но мне не хватало воздуха. Земля ушла из-под ног, и я рухнула, чувствуя себя так, словно меня разрывают надвое. Поток влажного тепла распространился между ног, вниз по джинсам.

«О боже, нет…»

– Кейси? Кейси! – Дена бросилась ко мне. – Что происходит?

Я втянула воздух.

– Я не могу… я не могу…

Дена и весь мир померкли, когда сознание размылось, а затем и покинуло меня.