Еще одна длинная пауза:

Хорошо.

Спустя двадцать минут в заднюю дверь постучали. Я сняла систему сигнализации и открыла застекленную дверь. Там стоял Айзек, ссутулившись, засунув руки в карманы толстовки. Он казался таким юным, что у меня защемило сердце. Было так легко забыть, что ему всего девятнадцать.

– Я припарковался на соседней улице, – сказал он. – Никто не увидит.

Из-за этих слов мое сердце вновь заболело. Еще одна пощечина ему, стыд, что он терпел без вины. Я открыла дверь шире, чтобы он мог зайти внутрь. Он напоминал вора в ювелирном магазине. Взгляд блуждал по дому, словно он был уверен, что мои родители в любую секунду выскочат и схватят его.

– У тебя милый дом, – сказал Айзек, когда я повела его через кухню в семейную гостиную. Он снова все осмотрел, а потом вернулся ко мне. Его плечи расслабились, когда он увидел мои пижамные шорты и бейсбольного типа кофту для сна, белую с розовыми рукавами.

– Мне не стоило приходить.

Я ничего не ответила, но схватила его за толстовку и притянула к себе. Он обнял меня, и мы долго так простояли.

– Мне это было нужно, – наконец сказал он. – Ты была нужна.

– Ты голоден? – спросила я, прижимаясь к его груди. – У меня есть пицца.

Он покачал головой. Я проследила за его взглядом до каминной полки, на которой стояла награда за хорошую работу папы: Большой стеклянный символ Wexx.

– Мне нужно идти, – сказал Айзек.

И я должна была позволить ему это сделать.

– Останься, – сказала я. – Поговори со мной. Что там с представителями Wexx?

Айзек секунду колебался, а потом тяжело опустился на диван и потер глаза.