Ксавьер был бледен под красным отпечатком ладони Уиллоу на щеке. Он из ярко-красного стал розовым, но все еще был виден.

Мое воображение подсказывало, что след ее ладони похож на «У».

Больше никаких нахальных улыбочек, пламенных угроз и указующих пальцев. Он тихо замер, в то время как его отец кричал на всех, кто готов был слушать, рассказывая, что этот никчемный город заплатит за такую наглость.

Уиллоу и Реджина приехали в участок вместе с Энджи и ее мамой. Полицейская провела их по коридору в комнату для допроса. Уиллоу шла с высоко поднятой головой. Наши взгляды встретились, когда она проходила мимо, и легкая улыбка появилась на ее губах.

Я опустился на стул. Наручники все еще стягивали мои запястья. На Ксавьере не было наручников, но, когда его и его семью проводили мимо меня, он тоже встретился со мной взглядом. В его глазах я увидел только поражение. Он был похож на человека, которого ведут в газовую камеру.

Офицер на регистрации, наконец, сел за стол и порылся в бумагах.

– Шикарная получилась вечеринка, – заметил он. – Хотите рассказать, что произошло?

– Четыре года назад, – сказал я с ледяным спокойствием, – Ксавьер Уилкинсон изнасиловал мою любимую. Мне показалось, что он должен понять, что это неприемлемо.

Полицейский кивнул и потер глаза.

– Ага, она сейчас рассказывает свою историю. – Он убрал руки от лица и ухмыльнулся. – Четыре года назад?

– Если бы вы поймали убийцу спустя четыре года после преступления, вы бы отпустили его? – выплюнул я. – Отнеслись бы к нему снисходительно? Или вы были бы чертовски рады, что преступника поймали и он не сможет совершить новое преступление?

Полицейский сурово взглянул на меня. Я знал, что систему не изменить за одну ночь несколькими словами. И все же я был поражен, когда двадцать минут спустя полицейский снял с меня наручники и сказал, что я могу идти.

– Они не подают на меня заявление? – спросил я.

Коп еще раз взглянул на меня.

– А хочешь? Нет, твой партнер по боксу отказался делать заявление. Он отказывается говорить. Ты свободен.

Я пошел к выходу из участка, потирая запястья. Брэнда сидела, в то время как Марти ходил туда-сюда и беспрестанно ерошил волосы. Он остановился, увидев меня.

– Боже, Айзек, что произошло? Что происходит?

Прежде чем я успел ответить, пришла Энджи. Ее покрасневшие глаза опухли. Она тяжело оперлась на свою маму.

– Где Уиллоу? – спросил я.

– Она едет домой, – сказала Энджи. – Она смертельно вымотана и хочет побыть одна. Родители отвезут ее домой. Они вышли через черный вход.